– Итак… – начал Массимо, мысленно суммировав все внешние признаки ее внимания. – Твои намерения оседлать фортуну не увенчались успехом. Каково это – оказаться у разбитого корыта?
Никки медленно повернула голову в его сторону. Ее лицо сохраняло прежнее выражение отчужденности, и только брови вопросительно изогнулись. Что бы ни произошло между ними пять лет назад, оправдываться и объясняться не имело смысла. За свой выбор она несет ответ только перед собой и никому не позволит над ним глумиться, даже если в глубине души и сожалеет о содеянном.
– Репортеры правы… Я законный владелец всего имущества Ферлиани, – спокойно констатировал Массимо Андролетти. – Для тебя ведь это не новость. Юристы Джозефа наверняка уже все тебе доложили.
– Нет, – сказала женщина тихо. – У меня не было времени с ними встретиться. Я была занята организацией похорон. Думаю, и завтра не поздно будет узнать о фактах, что дают тебе повод так гордиться собой.
Что ж, во всяком случае, эта женщина обладает редкостным хладнокровием. Массимо широко улыбнулся.
– Я недооценивал твой стиль, – великодушно признал он. – Невзирая на твое трепетное отношение к роскоши, ты выбираешь путь благородной скорби. Сначала дань памяти, затем имущественные вопросы… Твоя щепетильность делает тебе честь.
– Можешь не выбирать выражения, – с легкой усмешкой произнесла Никки. – Мне хорошо известно твое невысокое мнение обо мне. Но ты не прав в одном. Джозеф был для меня супругом, а не спонсором. А имущественные вопросы меня не волнуют.
– А как еще будет реагировать человек, которому нечего больше терять? Тем не менее ты замечательная актриса, Никки. Я догадывался об этом и прежде. Теперь же ты воистину достигла вершин лицедейства, – победно изрек Андролетти. – Но я был не прав, утверждая, что Джозеф не оставил тебе ничего. Я забыл про долги, которыми он обзавелся перед смертью. Даже особняк теперь в моей безраздельной собственности.
Никки было известно о ее незавидном положении. Но женщина еще не вполне представляла масштабы постигшего ее бедствия. И теперь она слушала Массимо, но не верила. Она изо всех сил старалась не выдать своего отчаянья, но все же призналась:
– Это более чем неожиданно. Джозеф обещал позаботиться обо мне.
Больше она ничего не могла сказать. Сложно было поверить на слово, что Джозеф не выполнил единственного своего обещания.
Массимо Андролетти сощурил черные глаза.
– Это не может не ранить, согласен. Все равно что предательство. Я тебе не завидую, но, заметь, и не сочувствую нисколько, – ожесточенно произнес Андролетти. – Все рухнуло в один миг. У тебя больше ни машины, ни дома, ни неограниченного кредита, ни щедрого папика… Ни-че-го!