На следующий день, когда она мыла полы в маслобойке, Джесс пришел к ней.
– Меня послал к тебе Сэм, он велел принести ему мешок дырок разных размеров. Он сказал, что это срочно.
– Джесс Изард, ты просто дурак!
– Да? – удивился Джесс. – Неужели?
– Ничего, мы их проучим, – сказала Бет. – Если они сами прислали тебя сюда, тебе и вправду придется мне помочь.
Она давала ему задания и держала при себе примерно час. Он таскал ей ведра с водой, пока маслобойка не начала блестеть от чистоты. Там стало прохладно и приятно запахло. Потом она налила ему густого молока и смотрела, как он пил его.
– Боже, я не пил молока с тех пор, как погибла наша старушка Клевер, – сказал Джесс, вздыхая.
– Разве вы не получаете молоко из Чекеттса?
– Мы получаем там кварту, но оно синее. Гуди заставляет, чтобы отец выпил хотя бы пинту. Потом нужно четверть пинты отдать на подкорм поросенку, и четверть пинты мы употребляем, забеливая наш чай.
– Я буду оставлять тебе пинту каждое утро, – обещала ему Бет. – Ты сможешь забежать сюда во время обеда и выпить ее. Но ты ничего не рассказывай об этом остальным работникам, иначе они станут смеяться над тобой.
– Ты мне будешь давать каждый день пинту молока? Я скоро стану таким же толстым, как лендлорд, правда?
– Сейчас тебе лучше идти. И вытри рот, а то все узнают о нашем секрете. Эй, подожди секунду, у меня есть идея.
Она пошла в сарай и что-то начала искать в куче мешков. Бет вытащила один мешок, очень рваный, и отдала его Джессу.
– Они просили тебя принести им мешок дыр, так? Вот он! Ты можешь его отдать им.
Всю весну и лето Бет два раза в неделю ходила в Пайк-Хауз. Уолтер всегда радовался ей.
Он с каждым днем все слабел и делался еще прозрачнее. Но жизнь все еще теплилась в нем, как в птице со смертельной раной. В хорошие дни он сидел в кресле у отворенной двери и впитывал в себя любой звук и запах, которые дарила ему земля.
– Со мной еще не все покончено, – обычно приговаривал он. – Я буду держаться за такое прекрасное лето. Я люблю погреться на солнышке и не пойду под землю, пока от нее веет таким теплом.
Сливовые деревья в Коббсе принесли чудесный урожай. Даже работникам раздавали много фруктов, и после этого у Бет осталось еще семьдесят фунтов слив. Она разложила сливы в две большие корзины и пошла на перекресток, чтобы оттуда доехать на повозке в Чепсуорт.
Там она продала все сливы и пешком отправилась домой. Пустые корзинки поскрипывали в ее руках, а в карманах фартука позвякивали монетки.
– Ты мне ничего не хочешь сказать? – спросил ее дед за ужином. – Или ты держишь в секрете, что ты была в Чепсуорте и торговала моими сливами?