Он чуть пожал плечами. Он не смотрел на Эмбер, а куда-то далеко назад, в прошлое, в то прошлое, где осталось его сердце. Потом он перевел взгляд на Эмбер, и маска исчезла с его лица, прошлое растворилось в настоящем. Он продолжал тушить свечи, вот погасла последняя, и спальня погрузилась во тьму.
– Возможно, нет ничего странного, что вы напомнили мне о ней, – продолжал он. По голосу она поняла, что граф стоит в нескольких футах от нее, около канделябра. – Я искал ее двадцать три года в лице каждой женщины, которую встречал, повсюду, где я бывал. Я надеялся, что, возможно, она жива, что когда-нибудь где-нибудь я найду ее… – Он надолго замолчал. Эмбер стояла тихо, удивленная тем, что услышала, потом звук его голоса приблизился, она услышала шарканье его домашних туфель по направлению к ней. – Но теперь я прекратил поиски – я знаю, что она умерла.
Эмбер сбросила платье и быстро нырнула в постель. Ее охватило чувство страха, как охватывало каждую ночь.
– Так, значит, вы были влюблены – однажды! – сказала она, сердитая от мысли, что хотя он презирал ее, но когда-то был влюблен в другую женщину и относился к ней нежно и великодушно.
Эмбер почувствовала, как прогнулся матрац, когда граф сел.
– Да, я был когда-то влюблен. Но только один раз. Я вспоминаю о ней с идеализмом молодого человека – и я до сих пор люблю ее. Но теперь я стар и знаю о женщинах слишком много, чтобы относиться к ним не иначе как с презрением. – Он положил халат в изножье постели и лег рядом с ней.
Несколько минут Эмбер напряженно ждала, замерев и сжав зубы, не в силах закрыть глаза. Она никогда не осмеливалась отказывать ему, но каждую ночь она терзалась этим длительным ожиданием – она сама не знала, ожиданием чего. Но муж лежал на спине, вытянувшись на своей стороне кровати, и не делал попыток прикоснуться к ней. Наконец она услышала, что его дыхание стало ровным. С чувством облегчения Эмбер медленно расслабилась, ее охватила дремота. Тем не менее самое легкое движение мужа будило ее, она открывала глаза и ждала. Даже когда граф уходил, оставляя ее одну, Эмбер не могла спать спокойно.
Приехали родственники Дженни, и в течение нескольких дней они с любопытством наблюдали, как Эмбер меняла наряды и украшения. Никто из них не одобрил Эмбер, но она никого не оставила равнодушным: женщины говорили о ней, возмущенно поднимая брови и поджав губы; мужчины при ее появлении подталкивали друг друга локтями и многозначительно подмигивали. Эмбер знала, что они все думают о ней, но ей это было безразлично.
Если они считали ее шокирующей, то она считала их тупыми и старомодными. И все-таки, когда гости разъехались и в доме вновь воцарилась тишина и монотонность, Эмбер стала мучиться еще больше. К этому времени Эмбер довела Филипа до такой степени неудержимой страсти, что его трудно было заставить соблюдать хоть какую-то осторожность.