Ужас, охвативший ее, когда она обнаружила у себя симптомы чумы, постепенно ослабел, она смирилась с судьбой и почти с безразличием приняла этот страшный факт. Нет, она не стала ждать смерти. Если в доме человек заболел чумой и остался жив, считалось, что и другие выживут под этой крышей. (Смерть Спонг была не в счет, Эмбер вообще почти забыла о ней; ей казалось, что эта смерть произошла в далеком прошлом и нисколько не связана ни с ней, ни с Брюсом.) Но кроме примет и предрассудков Эмбер твердо верила в свое собственное временное бессмертие. Она так сильно хотела жить, что не могла представить, что умрет сейчас, такая молодая и полная надежд, которые еще предстояло осуществить.
У нее были те же симптомы, что и у Брюса, но болезнь прогрессировала гораздо быстрее.
Когда она вошла в спальню с подносом, голова раскалывалась от боли, будто виски сдавливал тугой стальной обруч. Она вся покрылась потом, в животе не прекращалась режущая боль, болели мышцы рук и ног. Горло пересохло, будто она наглоталась пыли, и, хотя она выпила несколько чашек воды, ничто не помогало.
Брюс проснулся и сидел на кровати, в руках у него была книга, но он внимательно наблюдал за Эмбер.
– Где ты была столько времени, Эмбер? Что-нибудь случилось?
Она боялась поглядеть ему в глаза и подошла опустив взгляд. Головокружение находило на нее волнами, ей казалось, будто она стоит в центре вращающейся сферы, и она не могла понять – где пол, а где стены. Она стояла так с минуту, стараясь сориентироваться, потом, сжав зубы, решительно шагнула вперед.
– Нет, ничего не случилось, – ответила она, но голос звучал странно. Она надеялась, что он не заметит этого.
Эмбер медленно, преодолевая усталость и боль в мускулах, поставила поднос на столик и потянулась, чтобы взять стакан с напитком. Она увидела, как Брюс взял ее за руку, и когда она наконец решилась встретиться с ним взглядом, то заметила ужас и самоосуждение в его глазах; именно этого она больше всего боялась.
– Эмбер… – Он продолжал внимательно смотреть на нее, прищурившись. – Ты не… заболела? – Эти слова он произнес с усилием, словно нехотя.
– Да, Брюс. Наверное, да, заболела, – выдохнула она. – Но ты не должен…
– Не должен – что?
Она попыталась вспомнить, о чем идет речь.
– Не должен тревожиться.
– Не должен тревожиться! О, мой Бог! Эмбер, Боже мой, Эмбер! Ты заразилась, и это моя вина! Ты заболела только потому, что оставалась со мной и выхаживала меня! О дорогая моя, если бы ты уехала! Если бы только ты уехала! О, Господи! – Он отпустил ее руку и рассеянно провел ладонью по волосам.