Всем ясно, что Паула поступила по-свински и дурочку сваляла, но ведь она совсем еще молоденькая. Ведь и Эрихова мать была когда-то молоденькой. А Паула в будущем не станет поступать по-свински, будет вести себя прилично.
Да и на Эрихе часть вины лежит, ведь в этом деле всегда двое участвуют, хотя мужчине труднее себя контролировать и его мало в чем упрекнуть можно. Но ведь мужчина сам пробьет себе в жизни дорогу, а женщина, Паула то есть, разве пробьет себе дорогу одна, да еще с ребенком! Опять же ей нужна сильная мужская рука, рука Эриха: где поправить, а где и ударить.
И ребенку нужен папочка, нужен Эрих.
— Откуда знать, может, ребенок и не от Эриха, — мрачно замечает мамаша, которую распирает ярость. — Если уж девка с одним легла, то и с другими удержу знать не будет. Откуда знать, может, ребенок и не от моего Эриха, откуда знать.
За этим столь привычным оскорблением следует привычное же молчание. Оскорбление, адресованное Пауле, краешком задевает и ни в чем не повинную городскую тетю.
Она клянется про себя, что отвесит Пауле за это хорошую оплеуху.
И все же скоро зазвонят свадебные колокола!
Скоро зазвонят свадебные колокола! Бим-бом, бим-бом.
Эрихова мамаша по-прежнему удерживает оборону, но там, где прежде возвышалась толстая бетонная стена (астматик!), вдруг оказалась мягкая, словно масло, податливая преграда. От новой ситуации, с которой в этом возрасте трудно справиться, у мамаши голова идет кругом.
Внезапно вокруг нее толпятся просители, внезапно ей самой надо принимать решения, внезапно она вознеслась над теми, кто теперь зависит от ее воли. Все это приводит привыкшую к дисциплине женщину в некие разброд и шатание.
Ведь ей уже довелось хлебнуть горя.
Муж у нее умер, и кто же теперь рядом останется?
Совсем никого.
Мать говорит, что ей нелегко расстаться с сыном. Нужно быть сильным человеком, чтобы такое перенести. Мать — человек сильный, она хоть и выглядит как ходячий скелет, но спокойно донесет два тяжелых железных ведра с теплым пойлом для скотины.
Тот, кто в состоянии был выдержать общение с астматиком хоть вполовину меньше, чем она, тот — человек сильный.
На кого же ей теперь обратить свою ненависть, если в доме пусто станет? Ответ простой. Остается ведь старенькая бабка, которую можно ненавидеть с утра до ночи и которая ведь теперь уже прабабкой стала.
Итак, вся ненависть достанется прабабке!
Включить прожектора!
Городская тетка совсем по-городскому просит Эрихову мамашу не разрушать счастья двух юных сердец. Тетка свободно владеет сентиментальным жаргоном журнальных рассказиков о любви.