По дороге матушка остановилась у витрины магазина и указала на выставленную там вышивку:
— Посмотри-ка. Такую работу могу сделать и я. Войдем, спросим, сколько это стоит.
Мы вошли и, узнав, что вышивка баснословно дорогая, преисполнились лучших надежд.
С помощью моей карты мы добрались до фешенебельного района, где многие улицы и площади были с одного конца загорожены столбами и цепями, а с другого имели ворота, у которых дежурили привратники в ливреях и стояли караульные будки. Пропутешествовав некоторое время, мы поняли, что заблудились; какой-то хорошо одетый джентльмен средних лет обратил внимание, что мы топчемся на месте, подошел и полюбопытствовал, куда нам нужно.
— Уигмор-стрит? — переспросил он. — Первый поворот налево. Вы, наверное, ищете центральное лондонское бюро по найму?
Когда матушка это подтвердила, в добром взгляде джентльмена выразилась печаль.
— Тогда мне от всего сердца вас жалко.
— Это такая ужасная работа? — выдавила из себя матушка.
Он взглянул на нее пристально:
— Знавал я таких несчастных гувернанток, что хуже не придумаешь: воспитанники их третировали, наниматели — унижали. Но так бывает не со всеми. Может, я сумел бы найти вам место в хорошей семье.
Матушка как будто растерялась.
— Вы очень добры, сэр, — пробормотала она.
— Разрешите мне проводить вас до Уигмор-стрит; быть может, я смогу вас убедить не сдаваться на их милость.
Явно удивленная, матушка позволила ему пройти с нами несколько шагов. Затем он сказал:
— Я мистер Парминтер с Кэвендиш-Сквер. Позвольте, я дам вам свою карточку. Пожалуйста, приходите, если понадобится моя помощь.
Он стал рыться в кармане, но матушка внезапно встала как вкопанная:
— Пожалуйста, не трудитесь.
— Но я буду очень рад вам помочь, — проговорил он любезно.
Матушка отступила назад и произнесла, словно стараясь придать своему голосу оттенок высокомерия:
— Спасибо за содействие, сэр, но дальше мы сами найдем дорогу; не смею вас больше беспокоить.
Прежде чем джентльмен успел ответить, она слегка поклонилась и поспешила вперед. Следуя за ней, я обернулся и уловил на лице наблюдавшего за нами джентльмена выражение, которое принял за добродушную насмешку.
— Мама, — заговорил я, догнав матушку, — этот джентльмен как будто очень добрый человек, почему ты не воспользовалась его предложением?
Она только покачала на ходу головой.
Тут же мы оказались на Уигмор-стрит, обнаружили на третьем этаже бюро и вошли внутрь. Согласно объявлению на стене, в бюро имелось две комнаты: одна для нанимателей, другая для гувернанток. В соответствующем помещении вдоль стен тянулась длинная деревянная стойка, за которой какой-то клерк беседовал с сидящей дамой, время от времени заглядывая в большие книги (они грудами лежали вокруг него и стояли сзади на полках). В половине, отведенной для посетителей, дожидались своей очереди еще несколько дам. Мы назвали свою фамилию мальчику, сидевшему за столом рядом с дверью, и рассказали, чего хотим. Он записал фамилию, предложил нам сесть и передал бумажку человеку за стойкой, который бегло на нее взглянул и отложил в сторону.