Проснувшись на следующее утро в постели матушки, я воспринял это как должное. Как обычно, она успела уже встать; в комнате, когда я отдернул полог и осмотрелся, все выглядело по-старому, но казалось непривычным: шкаф для белья и умывальник стояли на тех же местах, на туалетном столике лежала красивая лаковая шкатулка с изображением тигриной охоты и с серебряными уголками, похожими на лапы. Но внезапно нахлынули воспоминания о прошлой ночи, и я сообразил, почему комната выглядит чужой: я уже долго тут не спал.
Спустившись вниз, я вздрогнул от звука мужского голоса, но в холле увидел, что это мистер Эмерис. Не теряя достоинства, он склонился над замком и засовами парадной двери. Даже в такой позе выглядел он великолепно: коричневый сюртук с золотым галуном, темные плисовые штаны до колен, треуголка, с пояса свисает дубинка. Деревенский констебль, церковный сторож (в каковом качестве он, уже при ином атрибуте должности, провожал по воскресеньям прочих дворян к их скамьям в церкви) и ризничий, он объединял в своем лице всю приходскую администрацию. Сидя с матушкой за завтраком в малой гостиной, я различал среди голосов в холле его негромкое низкое бормотание на ровной, ворчливо-успокоительной ноте.
— Взломщик, похоже, ничего не взял, — сказала мне матушка. — Ночью Биссетт нашла у передней двери пару серебряных подсвечников — должно быть, он уронил их, когда пытался выбраться, а все остальное как будто на месте.
Здорово. Мы его напугали: он ничего не успел.
— Да, — кивнула она. — Вполне возможно. Раздался стук, мистер Эмерис, едва приоткрыв дверь, чтобы протиснуть туда свое объемистое тело, вошел обратно, тут же закрыл ее за собой и сказал кому-то в холле:
— Очень вам благодарен, госпожа, позже я попрошу вас рассказать все заново.
Покачивая головой и вздыхая, он снял шляпу и сел по приглашению матери на софу.
— Вы уже пришли к каким-нибудь выводам, мистер Эмерис?
— Полагаю, мэм, я близок к тому, чтобы распутать это дело, — отвечал он хладнокровно.
— Хотите, я расскажу, что я видел? — выкрикнул я.
Хоть я собирался скрыть от всех самое интересное, мне все же очень захотелось оказаться в центре внимания.
— Я уже все это слышал от вашей маменьки и миссис Биссетт, — отвечал мистер Эмерис. — Так вот, мэм, что я думаю: преступник знал об оставленной лестнице. По словам миссис Биссетт, на крыше работал один из кровельщиков, Джоб Гринслейд. Он как будто водится с вашей служанкой, Сьюки Поджер.
— Ни за что не поверю, что здесь замешана Сьюки!
— Трудно спорить с очевидным, мэм. Я кое-что нашел под окном.