— Идем, — Томас поднимается на ноги, — а то как бы не поссориться со скуки. Отправимся к Уэзерби.
На Генриетта-стрит они дергают колокольчик у темной дверцы, укрепленной железными накладками. В двери открывается окошко с железной решеткой, и чей-то голос спрашивает:
— Кто там?
— Свои, — отвечает сэр Томас. — Мы от Стэнхоупа Маунтгаррета.
Он подмигивает приятелям.
— Входите по одному, — отзывается невидимый страж, скрипит засов, с шумом падает тяжелая цепь, дверь открывается. Стерегущий сии адские врата Цербер, прежде чем закрыть их за джентльменами, поочередно освещает их лица фонарем.
Они попадают в темный холл, за которым, однако, обнаруживается обширный нарядный зал, где в высоких зеркалах играет свет бесчисленных свечей — великолепие, какого никак не обещал обшарпанный фасад.
У кассира, сидящего в углу за столом, мистер Момпессон и сэр Томас покупают фишки, каждый на тридцать гиней.
— Вы не будете играть? — спрашивает сэр Томас третьего члена компании.
Тот вспыхивает, мистер Момпессон улыбается.
— Никогда, — отвечает он. — Из принципа.
Под презрительным взглядом Гарри остальные двое просаживают денежки за игорным столом. Оставшись ни с чем, они с Гарри устраиваются в другой комнате, кто в кресле, кто на диване, и пьют холодное шампанское — щедрый подарок от заведения.
— Почему вы не любите игру? — лениво спрашивает сэр Томас.
— Любишь — не любишь, так вопрос не стоит, — сухо отвечает Гарри. — Обстоятельства не позволяют играть.
Скучающий взгляд баронета скользит по нему от макушки до пят, словно намекая, что его облик говорит об этом достаточно ясно.
— Но есть и другая причина. — Гарри как будто задет этим высокомерно-оценивающим взглядом. — Моя семья потеряла кучу денег из-за азартных игр. У прадеда было изрядное состояние, но он его полностью просадил.
— Ваш прадед, — тянет баронет. — Это было чертовски давно, так ведь?
— Сравнительно недавно. Прадед до сих пор жив.
— Ему, должно быть, уже тысяча лет.
— Ну да, — с раздражением кивает Гарри. Помедлив и взглянув на мистера Момпессона, он добавляет: — И все же он не забыл и не простил причиненного ему зла, потому что он был жертвой ужасной несправедливости.
— Да, да, — нетерпеливо вставляет мистер Момпессон. — Но, бога ради, не начинай снова.
— Тебе хорошо, — огрызается Гарри. — Твоя семья на этом нажилась.
Он замолкает, и оба обращают взгляд к баронету, словно опасаясь, что наговорили лишнего.
— Вы меня заинтриговали, — произносит сэр Томас. — Не расскажете ли, что это за история?
— Так и быть, — небрежно отзывается мистер Момпессон. — В основе лежит басня о том, что мой прадед выиграл имение Хафем в кости, но это чушь. Правда куда проще: он купил его у Джеймса Хаффама.