На следующее утро, сойдя к завтраку, я хотел помириться с матушкой, но решил не делать первый шаг. Однако матушка поздоровалась со мной холодно, словно обижаясь на то, что я накануне не дождался ее и уснул.
— Я в самом деле очень сержусь из-за твоего вчерашнего поведения, Джонни, — сказала она. — Ты должен извиниться за свои слова.
Я собрался было возмутиться, но тут вошла испуганная Сьюки:
— Вот это только-только принесла письмоносица, мэм.
Она протянула матушке письмо, обведенное, как я заметил, черной каймой.
— Мартин! — вскричала матушка, хватая листок. Пока Она быстро читала письмо, я следил за ее лицом. Она закусила нижнюю губу, потом подняла на меня печальный взгляд. — Да, он умер. Два дня назад.
— Ух! — выдохнула Сьюки. — Выходит, это не о моем папаше!
— Займись своей работой, Сьюки. — Сьюки вышла, а матушка через стол потянулась к моей руке. — Никого у нас теперь нет, Джонни, только мы двое.
— Ты очень горюешь?
Она тихо покачала головой.
— Смерть стала для него избавлением. Но нашу жизнь это осложнит. Видишь ли, это его дом.
— Его дом! — Прежде я не сомневался, что это дом моей матери.
— Да, он много лет принадлежал его семье. Его отец служил управляющим в соседнем имении, и дядя Мартин в детстве жил здесь со своей матерью. Он сдавал нам дом, можно сказать, задаром, но вдова в письме говорит, что ей придется назначить настоящую плату: сорок фунтов в год!
— Вот противная! Она, должно быть, жуткая старуха.
— Нет, ты попал пальцем в небо. Она всего на несколько лет старше меня.
— А она будет так же получать письма от мистера Сансью и переправлять тебе?
— Какой же ты премудрый, Джонни! — взволновалась мать. — Откуда ты об этом узнал?
— А правда, что «Мелламфи» — не наша настоящая фамилия?
Она схватилась за голову:
— Пожалуйста, только не начинай все сначала, Джонни. Хотя нет, ты должен знать. Не настоящая.
— А какая настоящая?
— Нет, не скажу. Пока не скажу. Когда-нибудь ты обо всем узнаешь.
— Тогда скажи хотя бы, откуда взялась фамилия «Мелламфи»?
— Я ее выбрала случайно. Увидела на вывеске.
От этой мысли голова моя пошла кругом. Если такое важное, такое содержательное, казалось бы, название, как фамилия человека, может оказаться бессодержательной игрою случая, то, вероятно, и все названия вообще — или даже все слова, ибо что они такое, как не названия? — столь же случайны и лишены глубинной связи с понятиями, ими обозначаемыми? Тут я содрогнулся.
— Пожалуйста, объясни почему, — взмолился я.
— Не сейчас, сыночек. Но обещаю, что бы ни случилось, придет день, когда ты обо всем узнаешь. Я уже начала об этом заботиться.