Шли дни. И все они были необычайно теплыми. Еще не выпало ни одного холодного дождя. И даже не ныли мои суставы, пораженные профессиональной болезнью охотничьей собаки. (Кажется, я уже говорила, что эта болезнь называется ревматизмом).
Несколько раз приезжал Директор — Хозяин моего Хозяина. И всякий раз Лесничий пожимал плечами и говорил:
— Что за осень! Прямо не октябрь, а настоящий август. Лист еще густой, бурьян в лесу — выше пояса!
Директор задумчиво покачивал головой и отвечал:
— Ну это до первого дождя. А там дело пойдет!
Но дождевые тучи обходили наши края стороной.
Однажды, еще до восхода солнца, во двор усадьбы въехало несколько машин, раздались громкие голоса людей, восторженное потявкивание собак. Я выскочила из своей будки и, слегка задыхаясь от волнения и усилий, понеслась к усадьбе. Неужели началось? Лесничий с Директором ходили по двору и распоряжались самыми настоящими охотничьими сборами. Только Палыча не было…
Егери уже сидели в машине, где помещалось восемь человек и четыре собаки. И вот я вижу, как высовываются из незакрытой еще кабины две довольные и глупые морды псов-близнецов, которые и имена имели одинаковые, оба — Джульбарсы. Эти молодые наши новички, не в меру надоедливые и жизнерадостные, очень гордились таким громким именем, хотя оно и было у них одно на двоих. Когда кто-то звал: «Джульбарс!» — они бежали вдвоем, стремясь обогнать друг друга во что бы то ни стало.
Приготовился к поездке на охоту и еще крепкий ветеран Зауэр. Единственно, чем он был сейчас озабочен, так это размышлениями о предстоящем рабочем дне. Он думал, конечно, как бы и сегодня удержать свой авторитет смышленого и трудолюбивого загонщика и тем самым еще раз оправдать редкостное имя Зауэр. Ведь так люди называют некоторые ружья. Лично я не замечала особой разницы между ружьями «Зауэр» и всеми другими, разве что у первых несколько иной запах.
Но я немножко отвлеклась. Сборы подходили к концу. Охотники разместились в двух других машинах. Директор и Лесничий усаживались тоже, а на меня никто не обращал ни малейшего внимания. Лишь два Джульбарса с любопытством посматривали в мою сторону, свесив изо рта красные тряпки своих языков. Я подбежала к Лесничему, собиравшемуся уже захлопнуть дверцу машины, поставила передние лапы на подножку и заглянула ему в глаза.
— Смотрите! — крикнул он. — И Картечь туда же!
Директор взглянул на меня и, засмеявшись, ответил:
— Не хочет старуха идти на пенсию. Не хочет…
Лесничий наклонился, похлопал меня по плечу и легонько оттолкнул от машины:
— Давай, Картечь, старушка, иди отдыхай… Ты уже свое отбегала…