– Вы еще не оставили мысль о побеге?
– Мне не хочется быть заживо изжаренной на вашей стене… Но то, что мне хочется выйти отсюда, не является, я думаю, для вас тайной.
Он невольно рыгнул, и Наталия отвернулась от него.
– Извините, – сказал он, – но что поделать…
Наталия, покраснев от злости и отвращения, поспешила выйти из-за стола и, попросив Гаэлль принести десерт ей в комнату, вышла из гостиной.
Когда она поднялась по лестнице наверх, она снова услышала какие-то посторонние звуки. Но только теперь это были не крики, а стоны. И навряд ли они носили сексуальный характер. Кто-то страдал… И звуки доносились из левого крыла замка, откуда-то сверху, куда вела узкая винтовая лестница.
Пользуясь тем, что Сора еще долго пробудет за столом, она быстро миновала площадку между крыльями этажа, почти бегом пробежала вдоль тускло освещенного коридора, насчитав по ходу движения восемь дверей, и наконец приблизилась к лестнице, и когда уже поднялась на несколько ступенек, услышала шаги позади себя, обернулась и увидела стоящего внизу, в начале лестницы, маленького человечка. Она закричала от ужаса, ее качнуло, и она едва успела схватиться за перила, чтобы не рухнуть вниз.
Карлик, одетый во все красное, дико захохотал и, показав ей язык, скрылся за одной из дверей…
Держась за сердце, которое грозило выпрыгнуть из груди, Наталия все же поднялась на верхнюю площадку лестницы и увидела другой коридор. Он был уже более ярко освещен. Она подошла к первой же двери и хотела взяться за ручку, чтобы открыть ее, как снова услышала стоны. Они неслись со стороны конца коридора. Она пошла на звуки и замерла, увидев в тупике, справа, двустворчатую совершенно прозрачную дверь.
Это была лаборатория со всеми полагающимися для этого декорациями: колбы, сложная аппаратура, белая мебель, компьютер, великое множество химической посуды, а в самом сердце лаборатории под прозрачным колпаком лежит кто-то голый и розовый словно в дымке и издает эти дикие звуки…
Наталия распахнула двери и вошла. Она боялась, что сейчас сработает сигнализация, что раздастся вой сирены, а то и вовсе ее ударит током ручка двери, но ничего такого не произошло. Она довольно спокойно подошла к «барокамере», или приспособлению, которое можно было назвать либо барокамерой, либо морозилкой, и попыталась увидеть сквозь туман, кто же там находится. По размеру это существо походило на ребенка, но лицо в крупных морщинах и волосяной покров выдавали в этом существе взрослого мужчину, но только очень маленького роста, как восьмилетний ребенок. Гримаса этого лилипута, или карлика, указывала на его страдания, да и звуки леденили кровь в жилах…