Он пробыл там двадцать минут. Вышел он так же бодро, как и вошел, в зубах сигара, уже почти догоревшая. Я решил, что смотреть на мертвую дочь с сигарой в зубах – значит до конца играть роль «железного» человека.
Не успел я выскочить из машины и придержать для него дверцу, как он уселся на заднее сиденье.
– Хорошо, Досон, теперь посмотрим на виллу. – За время поездки туда мы не обменялись ни единым словом. Я вышел из машины, отворил чугунные ворота и снова сел, а когда мы проползли по аллее, я увидел, что «линкольн» с открывающимся верхом все еще стоит на площадке перед парадной.
Чалмерс вылез из «роллс-ройса» и спросил:
– Это ее машина?
Я ответил утвердительно, что да. Он скользнул по ней взглядом, поднялся по ступенькам и вошел в дом. Я последовал за ним.
Шофер безо всякого интереса наблюдал за нами. Как только Чалмерс повернулся к нему спиной, он потянулся за сигаретой. Пока Чалмерс осматривал виллу, я оставался на заднем плане. Спальню он оставил напоследок и надолго там застрял. Сгорая от любопытства, чем он там занимается, я пододвинулся бочком к двери и заглянул. Он сидел на кровати рядом с одним из чемоданов Хелен, вороша своими толстыми пальцами ее нижнее белье, а сам он пристально смотрел в окно. На лице его было выражение, от которого меня бросило в дрожь, и я молча отодвинулся, чтобы не видеть его, прошел в гостиную, сел и закурил.
Последние два дня были худшими в моей жизни. Я чувствовал, что попал в западню, и теперь ждал, когда придет охотник и прикончит меня. Карлотти уже выследил меня от Сорренто до виллы, он знает, что я носил серый костюм, когда именно умерла Хелен. И я, загадочный человек в сером костюме, в это время был на вилле. От подобных мыслей меня мороз продирал по коже.
Чалмерс наконец вышел и неторопливо направился через гостиную к окну.
– Вы редко видели Хелен, когда она была в Риме?
Вопрос оказался неожиданным, и я почувствовал, как весь цепенею.
– Да. Я дважды заходил к ней, но она, похоже, не очень-то была мне рада, – ответил я. – По-моему, она смотрела на меня как на подчиненного своего отца.
Чалмерс кивнул:
– А вы не знаете, что у нее были за друзья?
– Боюсь, что нет.
– Она, очевидно, попала в очень дурную компанию.
Я промолчал.
– Драгоценности и машину ей, наверное, подарил этот Шеррард, – продолжал он, глядя на свои веснушчатые руки. – Похоже, я совершил ошибку, давая ей так мало денег. Надо было давать побольше и отправить с ней какую-нибудь женщину. Когда появляется красивый хлыщ, у которого денег куры не клюют и который не скупится на подарки, вряд ли даже самая порядочная девушка устоит перед ним. Мне ли не знать человеческую природу! Не следовало подвергать ее такому искушению. – Он вытащил сигару и принялся снимать с нее целлофановую обертку. – Она была глубоко порядочная девушка. Серьезная девушка, студентка. Хотела изучать архитектуру. Потому-то я и отпустил ее в Италию. Рим нужен архитекторам как воздух.