– Не было?! Вы уверены?
– Уверен.
Я уставился на противоположную стену.
– Если в камере не было пленки, значит, когда Хелен умерла, она ничего не снимала, – произнес я, высказывая вслух свои мысли.
– Необязательно. Она ведь могла и забыть вставить пленку, разве нет?
Я вспомнил, что индикатор расхода пленки показывал около четырех метров.
– Вероятно, могла, – согласился я. – А что думает по этому поводу лейтенант Карлотти?
– А о чем тут думать? – отрезал Гранди.
– Ну, спасибо. Еще вот что: с виллы ведь ничего не взяли, так? Я хочу сказать, кроме драгоценностей?
– Мы ничего не брали.
– Вы уже закончили с камерой и футляром? Я как раз собираю вещи синьорины Чалмерс. Если я подскочу, могу я забрать камеру?
– Нам она больше не нужна.
– Ну что ж, тогда я подъеду. Пока, лейтенант. – И я положил трубку.
Индикатор показывал четыре метра пленки. Это означало, что пленка в камере была, но ее кто-то вытащил, причем человек этот не умел обращаться с камерами подобного типа. Пленку вырвали через кадровое окно, не сбрасывая предохранитель и не дав индикатору вернуться на нуль. Значит, пленка засветилась, из чего следовало, что взявший пленку, кто бы это ни был, не хотел, чтобы отснятые кадры сохранились. Пленку вытащили с единственной целью – избавиться от нее.
Почему?
Я налил себе еще. Неужели это и есть та самая улика, уцепившись за которую, как сказал Чалмерс, я отыщу и другие?
Хелен не выдернула бы пленку из камеры. Это точно. Тогда кто же? И тут меня осенила вторая догадка.
Я вспомнил, как Хелен, когда я зашел к ней на квартиру в Риме, показала мне десять картонок с кинопленкой. Я еще поддразнил ее, зачем, мол, она столько накупила, а она ответила, что собирается истратить большую часть пленки в Сорренто.
И однако ни одной картонки с пленкой ни на вилле, ни среди ее вещей не оказалось.
Пленки не оказалось даже в кинокамере. Полиция пленку не забирала. По словам Гранди, с виллы они ничего не взяли.
Неужто этим и объясняется появление незваного гостя, который, крадучись, рыскал по вилле? Неужели он нашел картонки и забрал их? Неужто он вырвал пленку из камеры, а затем швырнул камеру с утеса?
Чтобы окончательно удостовериться, я еще раз обошел всю виллу в поисках картонок с пленкой, но ничего не обнаружил. Удовлетворившись, я запер виллу, опустил ключи в карман и пошел по садовой дорожке, через калитку и дальше по тропинке к вершине холма.
Шел уже первый час, солнце нещадно палило. Я прошел мимо недоступной виллы внизу. На этот раз я задержался, чтобы посмотреть на нее повнимательней.
На террасе в тени зонта-«грибка» я увидел возлежавшую в шезлонге женщину в белом купальнике. Она, похоже, читала газету. Край зонта не давал мне разглядеть ее как следует. Я лишь увидел длинные и стройные загорелые ноги, часть купальника и загорелую руку, державшую газету.