Пигаль привязала конец простыни к столбику балдахина и теперь бегала от камина к нише окна со стопками книг.
– Вы понимаете, что делаете? Там же внизу ров и стража с собаками.
– Я пгипасла мяса. – Пигаль показала полотняный мешочек. – Потогопитесь.
– Тридцать, тридцать три… – Графиня сматывала импровизированную веревку и считала. – Тридцать шесть, тридцать девять.
– Куда мы пойдем?
– Тихо! – Графиня покачала головой. – Сорок пять, сорок восемь.
– Таблица умножения на тги очень тгудная, – прошептала Пигаль, набрасывая на плечи Элпью темный плащ. – Нам нужно шестьдесят футов, и он сказал, что наши гычаги должны быть длиной в тги фута.
– Шестьдесят! – воскликнула графиня. – Даже чуть больше.
Пигаль распахнула окно, схватила свободный конец веревки и бросила вниз.
– Я самая высокая, поэтому полезу пегвой. – Она встала на подоконник и, слегка покачиваясь, повернулась, ухватилась за веревку и начала спускаться. – Подождите, пока услышите всплеск, и тогда следуйте за мной.
Рыжая копна волос исчезла в окне. Кровать скрипнула, веревка натянулась. Высунувшись, графиня наблюдала за своей подругой.
– Там так высоко, Элпью.
Что-то лязгнуло, и Элпью стремительно обернулась, надеясь, что кровать не развалится.
– Мадам!
Она в ужасе застыла, когда от двери донеслось новое позвякивание и бренчание.
Графиня повернулась навстречу открывшейся двери; за ней стояли комендант и два стражника.
Под окном раздался всплеск.
– Mesdames! – вскрикнул комендант, выпучив глаза на их черные лица. – Вы обе превратились в мулаток ради встречи со мной?
– Мы разыгрывали несколько сцен из знаменитой пьесы «Императрица марокканская». – Графиня закрыла окно и осторожно отошла от него. – Мы надеялись, что это придаст нашему спектаклю немного больше правдоподобия.
– А это что? – Комендант указал на туго натянутую веревку из простыней.
– Это… – Графиня посмотрела в ту сторону и запнулась. – Это…
– Это швартов королевского судна, на котором путешествует императрица. – Элпью склонилась в поклоне к ногам графини и напевно произнесла: – Ваше королевское величество из величеств, ступите же на ваше славное судно и забудьте о проклятии лысого Эуфонио!
Графиня в ужасе взирала на Элпью. Что городит эта девчонка? В «Императрице марокканской» не было никакого Эуфонио.
Снаружи доносились крики и плеск. Элпью кивнула графине, чтобы та продолжала.
Леди Анастасия схватила со стола книгу и выбросила ее в окно. Новый всплеск. Новый крик.
– Вот так же, – начала громко декламировать графиня, – вот так же я бросаю остатки своей девственности в безбрежную пучину Пиратского моря, прежде чем мои стражи уведут меня отсюда… куда, я не знаю. – Она широко раскинула руки, надеясь на дальнейшее поэтическое вдохновение. – Приди, Тюремщик! Веди меня туда, куда и сам идешь.