Тщеславная мачеха (Морган) - страница 90

Пигаль привязала конец простыни к столбику балдахина и теперь бегала от камина к нише окна со стопками книг.

– Вы понимаете, что делаете? Там же внизу ров и стража с собаками.

– Я пгипасла мяса. – Пигаль показала полотняный мешочек. – Потогопитесь.

– Тридцать, тридцать три… – Графиня сматывала импровизированную веревку и считала. – Тридцать шесть, тридцать девять.

– Куда мы пойдем?

– Тихо! – Графиня покачала головой. – Сорок пять, сорок восемь.

– Таблица умножения на тги очень тгудная, – прошептала Пигаль, набрасывая на плечи Элпью темный плащ. – Нам нужно шестьдесят футов, и он сказал, что наши гычаги должны быть длиной в тги фута.

– Шестьдесят! – воскликнула графиня. – Даже чуть больше.

Пигаль распахнула окно, схватила свободный конец веревки и бросила вниз.

– Я самая высокая, поэтому полезу пегвой. – Она встала на подоконник и, слегка покачиваясь, повернулась, ухватилась за веревку и начала спускаться. – Подождите, пока услышите всплеск, и тогда следуйте за мной.

Рыжая копна волос исчезла в окне. Кровать скрипнула, веревка натянулась. Высунувшись, графиня наблюдала за своей подругой.

– Там так высоко, Элпью.

Что-то лязгнуло, и Элпью стремительно обернулась, надеясь, что кровать не развалится.

– Мадам!

Она в ужасе застыла, когда от двери донеслось новое позвякивание и бренчание.

Графиня повернулась навстречу открывшейся двери; за ней стояли комендант и два стражника.

Под окном раздался всплеск.

– Mesdames! – вскрикнул комендант, выпучив глаза на их черные лица. – Вы обе превратились в мулаток ради встречи со мной?

– Мы разыгрывали несколько сцен из знаменитой пьесы «Императрица марокканская». – Графиня закрыла окно и осторожно отошла от него. – Мы надеялись, что это придаст нашему спектаклю немного больше правдоподобия.

– А это что? – Комендант указал на туго натянутую веревку из простыней.

– Это… – Графиня посмотрела в ту сторону и запнулась. – Это…

– Это швартов королевского судна, на котором путешествует императрица. – Элпью склонилась в поклоне к ногам графини и напевно произнесла: – Ваше королевское величество из величеств, ступите же на ваше славное судно и забудьте о проклятии лысого Эуфонио!

Графиня в ужасе взирала на Элпью. Что городит эта девчонка? В «Императрице марокканской» не было никакого Эуфонио.

Снаружи доносились крики и плеск. Элпью кивнула графине, чтобы та продолжала.

Леди Анастасия схватила со стола книгу и выбросила ее в окно. Новый всплеск. Новый крик.

– Вот так же, – начала громко декламировать графиня, – вот так же я бросаю остатки своей девственности в безбрежную пучину Пиратского моря, прежде чем мои стражи уведут меня отсюда… куда, я не знаю. – Она широко раскинула руки, надеясь на дальнейшее поэтическое вдохновение. – Приди, Тюремщик! Веди меня туда, куда и сам идешь.