Метель прекратилась вечером.
Небо очистилось от туч — и стали видны усеявшие его звезды. Полог шатра чуть отогнулся-Вик ползком подобрался к этому месту, улегся поудобнее, вглядываясь в черное небо и мерцающие в нем огоньки.
«Звезды, — думал Вик. — Что это? Я не знаю этого, и никогда не узнаю».
Никто из них не узнает. Но…
«Человека невозможно остановить», — говорил Сергипетроич.
Погибла Централь, погибнут он и его народ — останутся фермеры, серые, Город.
Когда-нибудь, спустя много лет, образуются новые государства и народы. Человека невозможно остановить!
«Опомнись, — сказал себе мысленно Вик. — Перестань глазеть на небо, опусти глаза пониже, на землю»…
Он посмотрел в сторону лагеря серых. Теперь, когда метель утихла, костры и снующие вокруг них фигуры в лохмотьях и звериных шкурах виднелись отчетливо.
Фигуры были человеческими, но человеческого в их поведении было немного. Они ссорились из-за места у костра, из-за теплой шкуры, из-за куска мяса. Визгливые, бестолковые ссоры вспыхивали одна за другой и прекращались так же внезапно и бестолково, как начались. Хозяева раздавали пинки женщинам, женщины таскали за волосы друг друга и колотили детей, дети швыряли камнями и комьями снега в рабов. Голоса, только что спокойные и вполне дружелюбные, внезапно превращались в отвратительный визг и агрессивный рев, чтобы тут же стать вновь спокойными и дружелюбными. Вику казалось, что перед ним скорее стая ворон или одичавших собак, чем разумные люди.
Но это были не вороны, не собаки, а именно люди. За которыми будущее. Именно за ними.
Появился Грязный. Он лениво подкинул веток в костер и протянул Вику кусок мяса.
— У меня руки связаны, — напомнил Вик.
— Жри так, а, понял? — отмахнулся Грязный, тыча мясом чуть не в самое лицо Вику.
Тот отвернулся, не сдержавшись:
— Жри сам!
— Так и сделаем, Упрямый, — ничуть не обидевшись согласился серый. Он немедленно впился зубами в мясо, оторвал почти половину куска и, смачно чавкая, удалился.
Посещение Грязного встряхнуло Вика. Он вновь принялся обдумывать планы побега.
Поджечь шатер, взорвать мину он сумеет и связанным. Но чего этим можно добиться?
Только смерти, а умереть он и так успеет. Завтра, перед тем как идти в подземелья, его развяжут… вот тогда мина опять даст ему крохотный шанс на спасение. Там, в Станции.
А если его не развяжут?
Если его поведут на Станцию со связанными руками?
Тогда — никаких шансов. Вик заскрипел зубами. Проклятье Небу! До чего они догадливы и омерзительны, эти серые крысы, особенно этот старик и его сын!