— Все будет хорошо, — сказала Вета. Солнечные блики и тени от свисающих над дорогой веток плясали на ее молодом красивом лице. — Бор говорит, что через две луны наведет порядок в теплицах.
— Вот в эти две луны нам и придется худо. Кроме того, мы лишились Фермы.
— А что твои друзья у фермеров? — понижая голос, спросила Вета. — Почему они не помогут нам?
Вик ждал этого вопроса. Он понял, что время для объяснения пришло.
— Такое дело… - начал он. — Фермеры помогают нам, но не все. Очень немногие.
Так получилось, что я живу здесь не в согласии, а все больше в противоречии с их законами. Формально я соблюдаю их законы, ты знаешь, на что мне пришлось ради этого пойти… — Вета едва заметно кивнула, — но по сути дела я все равно чужак, исключение из правил. Конечно, многим из них это не нравится. Фермеры приросли к своим поселкам, к своим обрядам, законам. Битва с серыми дала мне «кровных братьев», — Вик мотнул головой в сторону сопровождающих их всадников, — но это опять-таки настораживает остальных фермеров Они колеблются. Централь тем временем голодает, а серые наверняка вновь собирают силы… Какой у нас есть выход из этого положения?
— Вернуть все, как было, — предложила Вета.
— Запереться в прежних десяти постах? Задыхаться на Небом проклятом куске земли?
Ждать нового нападения серых и снисходительно наблюдать за тем, как дети играют в переход границ, а взрослые уходят к Развилке? — горячо возразил Вик. — Ты действительно так думаешь? Отступить, победив, отступить, вместо того, чтобы двигаться вперед?
Вик помолчал. Теперь их лошади шли шагом.
— Знаешь, — сказал Вик девушке, — да мы уже и не сможем отступить, даже если захотим. Иногда мне кажется, что меня сорвала с места и несет куда-то огромная незримая река. Меня и всех нас. Она определяет наши поступки и наши судьбы.
Незримая река уносит нас, — повторил Вик, — и мы не в силах противиться ее течению. С нами будет то, что будет. Но мы увидим новые берега этой реки и никогда уже не вернемся к старым…
Их лошади шли так близко друг к другу, что стремена порой звякали, соприкасаясь.
Вик замолчал. Вета искоса поглядывала на него, но тоже хранила молчание.
Некоторое время слышалось только чавканье лошадиных копыт, опускающихся в перемешанный с грязью снег.
— Я исключение, — сказал Вик негромко, не глядя на девушку. — Поэтому и не попадаю в лад с фермерскими порядками. Выход у нас только один: исключение должно стать правилом. Это придется по душе фермерам. Это будет именно то, в чем суть их законов Рода. Породниться с фермерами должны еще несколько человек.