Он весь шевелился, он гудел, словно генератор Станции. Никакого видимого порядка в устройстве лагеря не было. Кое-где возвышались шатры из натянутых на высокие жерди шкур, между шатрами горели многочисленные костры. Вик сообразил, когда оказался уже внутри лагеря, что шатры предназначены для хозяев, а костры — для рабов, женщин, детей. Силач и Грязный прокладывали себе среди них дорогу ничуть не церемонясь, раздавая пинки направо и налево. Вику казалось, что они пробираются по колено в какой-то смрадной копошащейся массе. Внезапно эта человеческая масса раздалась в стороны — и Вик увидел два стоящих бок о бок шатра. Силач подошел к одному из них, запустил внутрь руку и принялся выволакивать кого-то наружу, невзирая на протестующий визг.
Полог соседнего шатра бурно заколыхался. Оттуда выбрался огромного роста серый, единственный глаз которого свирепо вытаращился на Силача:
— Эй, ты чего, а, делаешь?! Это место для моих рабынь, а, ты!
Серый как-раз вытащил одну из рабынь из шатра и отшвырнул подальше в сторону.
Потом он снова запустил руку в шатер.
— Приказ Главного Пхана, — объяснил он. — Мы берем этот шатер, Кривой.
— Плевать на твоего пхана! — заорал Кривой, колыхаясь всем телом от натуги. — Плевать, а, ты! Убирайся, или сдохнешь сейчас, — он сделал быстрое движение в сторону своего шатра.
Рядом с Виком загрохотал автомат. Кривой выпрямился с оружием в руке — и тут же повалился на спину, корчась в агонии. «Точно корова, которую застрелили на Большом Сфальте», — подумал невольно Вик. Его мутило от боли, а еще больше от всего увиденного за последние несколько ходов.
Грязный забросил автомат за спину и махнул рукой Силачу:
— Все в порядке, а, волоки вторую. Теперь у нас два шатра, а, понял? — и он разразился своим каркающим смехом.
Никто из сидящих вокруг у костров не обратил на разыгравшуюся сцену почти никакого внимания. Силач вышвырнул из шатра вторую рабыню и повернулся к Вику:
— Забирайся, а, будешь здесь.
— А мы рядом, а, понял? — добавил Грязный. — Вот тут, а, — он ткнул пальцем в сторону второго шатра. — Главный Пхан приказал приглядеть за тобой, Упрямый. Так что мы уж приглядим, а, понял?
Вик откинул полог и молча забрался в шатер. Вонь здесь была невыносимой — она казалась плотной, осязаемой и, что самое противное, это была вонь, в которой жили женщины. Вика передернуло от мысли, что это они и развели здесь грязь. В центре шатра горел небольшой костер, дым поднимался к отверстию в верхней части шатра. Подобравшись поближе к костру, Вик ногами сгреб в огонь обрывки тряпья и какие-то омерзительного вида объедки, встряхнул над огнем несколько шкур, которые показались ему почище, улегся на них и заставил себя собраться с мыслями.