— Помню. — Джинни хихикнула, радуясь возможности отвлечься от мрачных предчувствий. — А ее сестра уселась задницей прямо в варенье. И еще, дедушка Кэсси сказал Мэдди Рэтклифф, что она танцует как бегемот, а когда она собралась уходить, то споткнулась о кадку с цветами и грохнулась в кучу роз и гвоздик.
— Ой, это было жестоко! — воскликнула мягкосердечная Сара, хотя смеяться не прекратила. — Слушай, Джинни, ты сначала платье снимешь, или с вуалью помочь?
— Вытащи меня из этого платья. А потом я спокойно займусь вуалью. Ты не поможешь расстегнуть молнию?
Дверь плавно раскрылась; Джинни сидела лицом к зеркалу и, подняв глаза, увидела Оливера, небрежно облокотившегося о дверной косяк. Ошеломленная, она взглянула на нежданного гостя так, словно это был сам дьявол.
— Оливер! — Сара хихикнула. — Тебе сюда нельзя.
Он вопросительно изогнул бровь.
— Почему?
— Джинни переодевается в дорожное платье.
— Вижу. — В его голосе чувствовалась легкая хрипотца, выдающая скрытые намерения. — Просто я подумал, что могу… помочь.
— А! — Сара радостно рассмеялась, притворяясь удивленной. Она взглянула на остальных девушек. — По-моему, нам пора уходить, — возбужденно прошептала она. — Идем.
У Джинни возникло искушение попросить их остаться, но тогда они точно сочли бы ее сумасшедшей. Она так и стояла спиной к двери, лицом к зеркалу, придерживая платье рукой. Во рту у нее пересохло. Каким-то образом ей удалось улыбнуться подружкам, когда они со смехом выбегали из комнаты. Если они и почуяли что-то неладное, то наверняка спишут это на запоздалый приступ предсвадебного волнения.
Оливер закрыл за ними дверь, не сводя глаз с зеркала. Джинни очень медленно повернулась.
На его твердых губах играла высокомерная улыбка — улыбка победителя, изучающего свою добычу.
— Кажется, ты снимала платье, — протянул он. — Так продолжай, не стесняйся.
Джинни глубоко вздохнула; только величайшее усилие воли позволило ей не опустить голову и храбро взглянуть в его насмешливые глаза. Сейчас уже поздно сопротивляться — клятвы произнесены и отступать некуда. Полуобернувшись, она дрожащими руками стянула с себя ворох роскошного атласа и кружев, старательно повесила платье на стул и сложила шлейф в последней попытке оттянуть ужасный момент.
— Ну и платье, — насмешливо заметил Оливер. — Оно не кажется тебе несколько… неподобающим?
— Неподобающим? — повторила Джинни, отказываясь понимать намек.
— По-моему, оно должно символизировать незапятнанную невинность невесты. А разве твоя невинность не… запятнана?
— Нет, — огрызнулась Джинни.