Она хотела узнать об Энни Патерсон, а чтобы сделать это, нужно было поехать туда, где жила Энни. Да и найти концы на месте было бы куда легче. Конечно, она могла порыться в старых газетах и исторических монографиях. Но чтобы разыскать и получить эти источники по межбиблиотечному абонементу, потребовались бы недели.
Так или иначе, она поедет на Ямайку. И вернется лишь тогда, когда узнает правду.
Дженни откинулась на спинку дивана и закрыла глаза. Когда удавалось не вспоминать о случившемся у доктора Бейли, она начинала тосковать по Джеку. Она всеми силами пыталась забыть его, выбросить из головы, но не могла. Голос разума твердил, что она должна ненавидеть Джека, который смертельно обидел ее, но другой голос — голос сердца — нашептывал, что виноват не он, а она сама.
Джек оставался тем же человеком, каким был в тот день, когда они познакомились. Именно таким он и хотел казаться. Он не желал быть прикованным к месту. Не хотел привязанности… или ответственности.
Он предупреждал ее.
Пит предупреждал ее.
А она все равно влюбилась.
Дженни зажмурилась изо всех сил, чтобы прогнать воспоминания о нем и избавиться от боли. В ее груди зияла саднящая рана; сердце ныло так, словно его перетирали мельничные жернова. Время не остановилось, но жизнь Дженни кончилась в ту минуту, когда она сошла с корабля.
Перед ее глазами — в который раз! — возник лежащий в каюте Джек с перевязанным плечом, отказывающийся принимать прописанное доктором обезболивающее, пока медь не будет выгружена на причал.
Он не общался с ней, если не считать пары ничего не значащих слов и вежливого, но отчужденного взгляда. Именно этот взгляд сказал ей, что все кончено. Стоило Дженни признаться, что она любит его, как Джек тут же отстранился…
Дрожащей рукой Дженни вытерла слезы. Джек есть Джек. Все, что их объединяло, осталось в прошлом. Джек заявил об этом прямо, без обиняков. И ничем тут не поможешь.
Хотя Дженни не видела Бреннена, она была в курсе всех его дел. Ей не забыть вечер, когда она застала его с Вивиан Сэндберг. Острая боль от обиды никогда не изгладится из ее памяти. Как будто она умерла, как будто жизнь вытекла из ее сердца вместе с кровью, по капле. Она не вынесет такую боль во второй раз. И чем скорее она взглянет правде в лицо, тем легче ей будет.
Дженни уронила голову на валик дивана, желая уснуть и моля Бога, чтобы не видеть снов. И тут ей послышался тихий, но настойчивый стук в дверь.
Плотно запахнув махровый халат, она вышла в прихожую и поглядела в глазок. Джек! Все внутри у нее похолодело.
— Дженни, это Джек. Я хочу поговорить с тобой. Пожалуйста, впусти меня.