— Ну и ловкач, — пробормотал он. — Клянусь милостивым дьяволом! В жизнь бы не поверил.
— Кто еще желает попробовать свои силы? — предложил Улье, добродушно улыбаясь.
Он шел ва-банк. Сейчас они навалятся всей кучей и разорвут его на куски либо…
— Не сметь! — прогремел голос Атаманам — Кто его тронет, ответит головой!
Готовые броситься на чужака урки замерли.
— Атаман! — после паузы, вызванной всеобщим замешательством, произнес чернобородый калека. — Неужто этот лох уйдет безнаказанным?!
— Он как будто не собирается уходить, — ответил Атаман и обратился к непринужденно стоявшему в окружении врагов Ульсу: — Отвечай, кто ты? Лох?
— Так ли важно, кто я? Я пришел к вам. Если можете принять к себе — примите. Если нет — отпустите с миром. Я никому из вас не причинил вреда.
— Что скажете, ватага? — обратился Атаман к присутствующим. — Он смел и ловок. Он хочет быть с нами. Что ему ответить?
Лица урок потихоньку расплывались в улыбках, обнажавших щербатые, скошенные впереди зубы — следствие исключительно жидкого питания.
— Да! — крикнул кто-то.
— Парень подходящий, — буркнул другой.
— Чего там, достоин…
— А твое мнение, Рябой? Вы с ним, кажется, не поладили? — спросил Атаман.
Рябой перестал стряхивать песок с плеч и приблизился к Ульсу.
— Ты меня вроде как опозорил, — начал он. — Но ты единственный, кто смог меня побороть. Единственный! Не думал, что встречу такого человека. Но раз уж встретил… — Он протянул разведчику руку: — Держи! Я не таю зла.
И он от души пожал ладонь своего победителя.
— Очень хорошо, Рябой, — одобрил Атаман. — Настоящие урки не затевают между собою ссор. А он с этой минуты наш. Как тебя зовут?
— Зовите меня Ул.
— Преклони колено, Ул, и повторяй за мной, — приказал глава ватаги. — Клянусь ненавидеть Башню. Клянусь выручать своих. Клянусь повиноваться вожаку. Клянусь чтить милостивого дьявола.
Не без труда припав на здоровое колено, разведчик послушно повторил.
— Отныне ты посвящен в Подземные Братья, — произнес Атаман, дотрагиваясь двумя пальцами д плеча коленопреклоненного неофита. — Так называется наша ватага. Отныне и до смерти твоя жизнь вручена нам, а наша — тебе. Встань, брат Ул.
Посвященный в урки повиновался, но едва он перенес тяжесть тела на левую ногу, в глазах помутилось от боли и земля ушла куда-то косо вбок.
Очнувшись от короткого обморока, он увидел, что Рябой бережно поддерживает его голову, а Атаман разглядывает укушенное колено.
— Что, желтая пиявка? — спросил тот.
— Она самая, — подтвердил Улье.
— Жаль, — Атаман слегка нахмурился. — Ну да ничего. Может, и выживешь. Рябой!