Из машины, с любопытством оглядывая избу и мреющий под солнцем огород, выходила Флора. В первую секунду он не узнал ее. Черные косы, уложенные короной, отливали как вороново крыло. На ней было свободное белое платье, похожее на греческую тунику. Оно оставляло открытыми тонкие руки и длинные стройные ноги выше колен. На шее — нитка алых «рябиновых» бус, странный знак, из тех, что умела подавать лишь она одна. Должно быть, позабыла она там, в спальне с хрустальным куполом, свое волшебное зеркальце, в котором читала будущее, и потому слепо отозвалась на приглашение гостиничного ловеласа. А может быть, все проще. Не надо быть пророком или пифией у дымного жертвенника, чтобы узнать о том, что Севергин устранился от ведения своего первого дела, и оно передано Квиту. Теперь Флора холодно и расчетливо поставила на Бориса, как ставит игрок новую фишку на зеленое сукно.
С высокого крыльца осторожно сошла Алена и протянула руку Квиту. При взгляде на Флору на ее лице мелькнул мгновенный испуг, но она совладала с собой и, кивнув, улыбнулась.
— Хозяин-то где прячется? — деловито осведомился Квит, оглядывая благостный вид с холма.
Егор, пошатываясь, шел к гостям. Голова гудела. Алена уже увела Флору в дом, а может быть, та сама поспешила уйти, едва увидев Егора.
— А я к тебе актерку привез, — бахвалился Квит, — в гостинице познакомились. Баба — зашибись! Купается только голая, ведьму в кино играет… И кажется, на меня запала, — понизив голос, промурлыкал Квит. — Сегодня вечером постели на сеновале, на всякий случай.
— Она уже согласна?
— И к гадалке не ходи! Ну, чего набычился? Смотри, у тебя какая фазенда. Скоро папашей станешь, мал-мала разведешь, а наше дело холостое!
Квит вальяжно потянулся, хрустнув косточками.
— Красотища-то какая! Хочется поселиться на соседнем хуторе, и к бесу всю эту работу.
— Егор, познакомься, это Флора. — Алена неслышно подошла, взяла мужа за руку и положила голову на его плечо, словно позируя перед фотокамерой.
— Вы очень красивая пара, — с улыбкой обронила Флора. — И наверняка счастливы в этом маленьком раю.
Последние слова она произнесла с едва заметной грустью и, словно в забывчивости, сломила тонкую ветку на яблоне. Севергин прикусил губы. За те ночи, что они были вместе, он так и не решился сказать, что женат, да и она не спрашивала.
Стараясь быть радушной, Алена накрыла стол в саду под яблонями. За трапезой Квит ни на секунду не оставлял Флору. Напустив смурной вид, он брал ее ладонь, изображая хироманта. Но терялся и умолкал, словно в ладони Флоры было написано что-то категоричное и жестокое к нему. Флора не отнимала руки, но невольно взглядывала на Севергина.