Иоиль умолк, прикрыв воспаленные глаза. Будимир приложил к его губам флягу и через силу залил несколько капель воды.
— А как же миро? Это вы намазали тело Лады священным маслом?
— Я не понимаю, о чем вы говорите…
— Брат, ты сможешь нарисовать карту подземелья? — спросил Будимир.
— Да…
Будимир вложил в ладонь Иоиля кусок кирпича, и монах, с трудом двигая рукой, нацарапал план подземелья.
— Скорее туда, мы в двухстах метрах от сокровища! — зажегся Будимир.
— Тебе придется вернуться, — остановил его пыл Егор. — Монаха надо скорее доставить в больницу.
— Надо — значит надо. Но у тебя только час до рассвета.
Будимир привычно поискал глазами наручные часы, но их забрали еще при аресте.
— Мы псковские, прорвемся.
Язычник мрачно кивнул головой и, крепко поддерживая Иоиля под мышки, повел его к выходу из пещер.
Основательно запомнив план, нацарапанный Иоилем, Севергин уверенно шел внутрь горы. До входа в неведомую сокровищницу оставался еще один поворот подземелья.
Впереди сухо хлопнуло, словно проткнули зубочисткой воздушный шар, и Егор безошибочно опознал выстрел из пистолета с глушителем. Заскрежетало железо, словно поворачивали на петлях старую железную дверь. Чутко прощупывая пространство впереди, Егор двинулся вперед. Он шел по узкому, извилистому руслу, затиснутому между мегалитами. Вскоре открылась рукотворная часть подземного хода. В мерклом свете фонарика Севергин едва не споткнулся о связку тротиловых шашек. Осмотрел маркировку, взрывчатка была из новых запасов, выпущенных в этом году, такими пользовались промышленные взрывники и изредка — спецслужбы. Мелькнули старинные дубовые распоры, поддерживающие своды рукотворной галереи, и Севергин остановился у спуска в колодец. Ржавая решетка была откинута. Гигантский замок снесен выстрелом, а сама узкая штольня наскоро осушена несколько минут назад. Егор спустился вниз по скобам-перекладинам, прошел мимо ржавых цепей и воротов, миновал влажное подземелье, еще недавно залитое водой, и по кирпичным ступеням поднялся выше, куда не достигала вода при затоплении ловушки.
Подземный ход оканчивался округлой залой, похожей на просторный гулкий грот. Севергин обвел фонариком искрящиеся стены. Колонны, выточенные в виде витых стеблей, поддерживали арки свода. Тончайшая соляная изморозь покрывала барельефы из белого камня: смеющихся львов с «процветшими» хвостами, крылатых барсов и кентавров-китоврасов. Этот подземный храм был на тысячелетие древнее монастыря. Его арочный вход когда-то выходил на склон холма. Теперь же он был наглухо заложен тесаным камнем. Гаснущий фонарик нащупал во тьме возвышение из белого камня — языческий алтарь. Севергин подошел ближе и осветил фонариком Алатырь-камень, разглядывая прямоугольный отпечаток в соляной щетке.