— Я никакая не знаменитость! — сказала она репортеру, но тот не понял ее английского.
Охранник, стоявший на фейс-контроле, оторопел при виде роскошного платья Джулии. Ослепленный режущим светом камеры, снимавшей ее проход, он счел излишним проверить, есть ли у нее приглашение.
Джулия вошла в необъятный зал и обвела взглядом толпу гостей. Они фланировали с бокалами в руках, разглядывая увеличенные до огромных размеров фотографии. Джулия отвечала натянутой улыбкой на приветствия людей, которых знать не знала, — у светской тусовки свои законы. Поодаль, на эстраде, арфистка исполняла Моцарта.
Пробившись через скопление людей, напоминавшее какой-то нелепый балет, Джулия начала выискивать свою добычу.
Внезапно ее внимание привлек снимок, висевший на трехметровой высоте. Он был сделан в горах не то Кандагара, не то Таджикистана, а может, и на границе Пакистана. Гимнастерка лежавшего в окопе солдата не позволяла определить его национальность, а босоногий мальчишка, который сидел рядом с раненым, казалось, утешая его, выглядел как все в мире дети.
Неожиданно на плечо Джулии легла чья-то рука, заставив ее вздрогнуть.
— А ты совсем не изменилась. Что ты здесь делаешь? Я не видел твоей фамилии в списке гостей. Какой приятный сюрприз! Ты здесь проездом? — спросил Кнапп.
— А ты что здесь делаешь? Я-то полагала, что ты будешь в отъезде до конца месяца, — по крайней мере, так мне сказали сегодня днем, когда я пришла в твой офис. Разве тебе не оставили мое сообщение?
— Я вернулся раньше, чем предполагал. И приехал сюда прямо из аэропорта.
— Советую тебе получиться, Кнапп, очень уж неумело ты лжешь. Я знаю, что говорю, за последние дни я набралась опыта в таких делах.
— Ладно, предположим, я соврал. Но я никак не мог предположить, что меня спрашивала именно ты. Ведь от тебя не было известий целых двадцать лет.
— Восемнадцать! Неужели у тебя так много знакомых по имени Джулия Уолш?
— Я забыл твою фамилию, Джулия, — не имя, конечно, только фамилию, — и не понял, что речь шла о тебе. У меня теперь масса ответственной работы, а вокруг столько людей, которые пытаются продать мне совершенно неинтересные истории, что я вынужден фильтровать своих посетителей.
— Спасибо за комплимент!
— Так зачем ты приехала в Берлин, Джулия?
Она подняла голову и снова взглянула на снимок, висевший на стене. Под ним стояла подпись — Т.Ульман.
— Эту фотографию мог бы сделать Томас, она в его духе, — грустно сказала Джулия.
— Но Томас уже много лет как забросил журналистику. Он и в Германии-то больше не живет. Подвел черту под своим прошлым.