— Можно узнать, почему у тебя такие льготы?
Энтони помахал документом, который все еще держал в руке, и, улыбаясь, вручил его дочери.
— Ты носишь кардиостимулятор?
— Вот уже десять лет, милая Джулия.
— Почему?
— Потому что у меня был инфаркт и мое сердце нуждалось в поддержке.
— И когда же это случилось?
— Если я скажу, что это произошло в годовщину смерти твоей матери, ты наверняка снова обвинишь меня в тяге к театральным эффектам.
— А почему я об этом не знала?
— Ну, может быть, потому, что была слишком занята своей личной жизнью?
— И никто мне не сообщил…
— Для этого сначала нужно было понять, куда ты подевалась… Впрочем, давай не будем придавать значения этой истории! В первые месяцы я просто кипел от негодования при мысли, что вынужден носить в теле этот аппарат. А сегодня другой аппарат носит меня, всего целиком! Вот так… Ну что ж, пошли, иначе опоздаем, — сказал Энтони Уолш и взглянул на табло вылетов. — Ах нет, тут объявлено, что наш рейс задерживается на час. Не хватало еще, чтобы самолеты перестали летать по расписанию!
Джулия тем временем решила обследовать газетный киоск. При этом она то и дело поглядывала из-за вертушки с журналами на Энтони, зная, что он ее не видит. Он сидел в кресле, устремив отрешенный взгляд куда-то вдаль, в сторону взлетного поля, и Джулия впервые почувствовала, что соскучилась по отцу. Отвернувшись, она набрала номер Стенли.
— Я в аэропорту, — сказала она в трубку почти шепотом.
— Ты скоро вылетаешь? — спросил он так же тихо.
— У тебя, наверное, народ в магазине — я помешала?
— Я хотел задать тебе тот же вопрос.
— Да нет же, это ведь я тебе звоню, — удивилась Джулия.
— А тогда почему ты шепчешь?
— Ой, я даже не заметила.
— Тебе надо почаще заглядывать в мой магазин, ты мне приносишь удачу: представь себе, я продал те часы восемнадцатого века через час после твоего ухода. А ведь они у меня тут пылились целых два года!
— Если они действительно такие старинные, то парой месяцев позже или раньше — не имеет значения.
— И они тоже отлично умели врать. Не знаю, с кем ты там, и знать не хочу, но не держи меня за дурачка, я этого терпеть не могу.
— Стенли, это действительно не то, что ты думаешь, поверь мне!
— Вера, моя дорогая, — вопрос религии, и ничего больше.
— Стенли, я буду скучать по тебе.
— Ладно, постарайся провести эти дни с пользой: путешествия просвещают молодежь!
Он повесил трубку, не дав Джулии оставить за собой последнее слово. Потом взглянул на выключенный телефон и добавил:
— Езжай с кем хочешь, но не вздумай втюриться в какого-нибудь канадца, который запрет тебя в своей стране. Один день без тебя — это уже много, я начинаю скучать.