— По Уайтстоун-Бридж, мэм, — ответил тот.
— А вы не могли бы поехать по Бруклинскому мосту?
Шофер тотчас включил поворотник и перестроился в другой ряд. — Но так нам придется сделать огромный крюк, — шепнул Адам, — он же ехал по самому короткому маршруту.
— День все равно испорчен, так почему бы нам его не порадовать?
— Кого? — спросил Адам.
— Моего отца. Давай подарим ему последнюю прогулку по Уолл-стрит, по Трибеке и Сохо, да и по Центральному парку тоже.
— Согласен, день все равно испорчен, так что если хочешь порадовать отца… — повторил Адам. — Но тогда необходимо предупредить священника, что мы опоздаем.
— Адам, вы любите собак? — спросил Стенли.
— Да… в общем, да… только они меня не любят. А почему вы спросили?
— Да так, просто интересно, — туманно ответил Стенли, опуская стекло со своей стороны.
Фургон пересек остров Манхэттен с юга на север и часом позже свернул на Двести триста третью улицу.
У главных ворот Вудлонского кладбища поднялся шлагбаум. Фургон въехал на узкую дорожку, обогнул центральную клумбу, миновал ряд фамильных склепов, поднялся по откосу над озером и затормозил перед участком, где свежевырытая могила была готова принять своего будущего обитателя.
Священник уже ждал их. Гроб установили на козлы. Адам направился к священнику, чтобы обговорить последние детали церемонии. Стенли обнял Джулию за плечи.
— О чем ты думаешь? — спросил он ее.
— О чем я могу думать в тот момент, когда хороню отца, с которым не разговаривала уже много лет?! Ты всегда задаешь ужасно странные вопросы, дорогой мой Стенли.
— Нет, на сей раз я спрашиваю вполне серьезно: о чем ты думаешь именно теперъ? Ведь эта минута очень важна, ты будешь о ней вспоминать, она навсегда станет частью твоей жизни, поверь мне!
— Я думала о маме. Интересно, узнает ли она его там, на небесах, или так и будет блуждать среди облаков, неприкаянная, забыв все на свете.
— Значит, ты уже веришь в Бога?
— Нет, но лучше быть готовой к приятным сюрпризам.
— В таком случае, Джулия, дорогая, я хочу тебе кое в чем признаться, только поклянись, что не будешь смеяться надо мной: чем старше я становлюсь, тем больше верю в доброго боженьку.
Джулия ответила еле заметной грустной усмешкой:
— На самом деле, если говорить о моем отце, то я совсем не уверена, что существование Бога станет для него хорошей новостью.
— Священник хочет знать, все ли в сборе и можно ли начинать, — сказал подошедший Адам.
— Нас будет только четверо, — ответила Джулия, подзывая знаком отцовского секретаря. — Это горький удел всех великих путешественников и одиноких флибустьеров. Родных и друзей заменяют знакомые, рассеянные по всему свету… А знакомые редко приезжают издалека, чтобы поприсутствовать на похоронах, — это не тот момент, когда можно оказать кому-то услугу или милость. Человек рождается один и умирает один.