— Ты имеешь в виду — вроде нее?
— Можешь выбрать и похуже.
— Ты вроде бы сказала, что она дурочка.
— Всего лишь женское соперничество. Я нанесла удар первой — прежде чем она успела назвать меня старой кошелкой.
Он засмеялся.
— Знаешь, ты действительно незаурядная женщина, Анна. Хорошо, что мы познакомились. Это было… незабываемо.
Она усмехнулась:
— Ага, я знаю… и если мне захочется повторить…
Он похотливо улыбнулся в ответ.
— Ты что, мысли читаешь? Нет, серьезно. Мне не трудно.
Помолчав, Анна покачала головой.
— Тебе, может, и нет, а мне… — Улыбнувшись, она протянула руку. — Ну, всего хорошего тебе, Джеймс. Удачи. Ох, да — и пришли мне приглашение на свадьбу.
Улыбка — та улыбка, которая ей так нравилась, — снова появилась в уголках его глаз.
— Тебе придется долго ждать.
— А еще пусть исполнится твоя мечта стать архитектором. Не бросай это дело, а то потом будешь жалеть.
— Не брошу, — сказал он. — Ох, вот ведь еще что.
Он подал ей бокал.
— Что это? — удивилась Анна.
— Двойное бренди. Я собирался тебя напоить.
Она улыбнулась, внезапно поняв, что освободилась от недужной страсти; нынешние ее чувства были гораздо мягче, гораздо спокойнее. Джеймс ей действительно нравился, но он не решение проблемы. Он не тот, кто ей нужен. Впрочем, она все равно желала ему самого лучшего в его будущей судьбе.
— Безнравственный ты человек, Джеймс Холланд. — Она вернула ему бокал. — Вот, отнеси его своей дурочке. — Она подмигнула. — Хотя, пожалуй, ей это не нужно.
— Ты так считаешь?
Анна кивнула и, поцеловав его в щеку, поспешно удалилась, чтобы ничего не испортить.
«Вот, — подумала она, оглядываясь по сторонам в поисках кого-нибудь из подруг. — Все очень вежливо». Но в душе она была недовольна собой. В душе ей хотелось вернуться и, напившись в стельку, снова с ним переспать.
«Нет, — сказала она себе, увидев Дженет и Линдсей. — Дело сделано. Пусть так и будет».
Но она все равно не смогла удержаться: обернувшись, она увидела, как Джеймс подает девушке бокал, увидела ее сияющее лицо и ощутила новый приступ ревности и одиночества.
«Черт побери! — подумала Анна, чувствуя, как ее покидает уверенность. И зачем только я, это сделала? Какого черта обернулась?»
* * *
Мэнди положила на тарелку дочиста обглоданную куриную кость и вытерла рот салфеткой, в углу которой красовалось серебряное сердечко с именами Сюзи и Джо.
Посмотрев на стол виновников торжества, она заметила брошенный на нее украдкой взгляд Джо — видимо, он таким образом пытался привлечь ее внимание.
«Нет уж, — подчеркнуто отвернувшись, сказала себе Мэнди. — Пусть мерзавец сам расхлебывает».