— Если я… — Он засмеялся приятным возбуждающим смехом, которого она прежде не замечала. Возможно, потому, что в ресторане он не смеялся. — Где вы? — спросил он.
Она посмотрела в окно:
— Сейчас я в такси, которое направляется на восток по Юстон-роуд.
— Отлично! Здесь недалеко. Знаете Ричмонд-авеню?
«Что я делаю? — подумала Анна. — Боже, что я делаю?»
— Знаю, — с трудом ответила она.
— Хорошо. Ну, я живу в доме номер сто двадцать шесть. Квартира наверху. Это… — Снова удивительный смех. — Ну, в общем, сами увидите. Через десять минут, ладно? Да, Анна…
— Что?
— Я говорил вам, что у вас очень красивые глаза?
«Какая чепуха! — подумала она. — Правда, очень приятная. Та, что любят слушать женщины».
— Через десять минут, — повторила она и отключилась.
Откинувшись на сиденье, Анна попыталась отдышаться, размышляя о том, что из этого разговора услышал водитель такси, затем, улыбнувшись — внезапно вдруг очень довольная собой, — наклонилась вперед и постучала в стекло.
— Планы изменились, — объявила она. — Подбросьте меня на Ричмонд-авеню. Дом сто двадцать шесть.
— Как скажете, дорогая, — ответил водитель, посмотрев на нее в зеркало. — Это прерогатива леди, как говорит моя старушка.
Анна добродушно засмеялась.
— Должно быть, вы тут насмотрелись на всякое, — сказала она, внезапно испытывая желание поболтать.
Мысль о приключении, которое ждало ее впереди, побуждала отбросить привычную манеру поведения.
Таксист засмеялся:
— Мягко сказано, куколка. Такая уж у меня работа.
Некоторые, когда сидят на вашем месте, совсем не стесняются!
— Продолжайте, продолжайте! — заинтересовавшись, сказала она.
— Ну, например, на прошлой неделе я подобрал одного джентльмена строгий костюм, зонтик, в руках номер «Тайме» — как раз возле Леденхолл-маркет. В общем, в Сити. Я уже собирался отъезжать, когда он открыл дверцу и свистнул — ага, свистнул, как уличный мальчишка. Через секунду появляется молодая шлюшка, должно быть, секретарша — ну, вы знаете этот тип, тощая такая, — запрыгивает в машину и захлопывает дверь.
Я спрашиваю: «Куда ехать?» «В Юстон», — говорит он и сажает ее к себе на колени. Ну, я стараюсь сосредоточиться на дороге. Это ведь не мое дело, верно? В общем, следующие десять минут они там сзади резвятся вовсю, его Джон Томас прыгает там, где солнце не светит. А я что? Я веду себя как ни в чем не бывало. Останавливаюсь на красный свет, спокойно сижу за рулем, но если кто-то пытается привлечь мое внимание, начинаю им подмигивать.
Так или иначе, мы приехали в Юстон. Этот тип выпрыгивает из машины, такой же щеголеватый, как и был, и подает мне десятку. Через секунду вылезает девка и прихорашивается, как кошка, которая только что съела полную миску сметаны. Я отсчитываю сдачу — два двадцать — и подаю ему, а сам надеюсь, что он скажет: «Нет, оставьте себе». Но он берет сдачу, возвращает мне двадцать пенсов и, сияя, как начищенный таз, говорит: «Всего хорошего!»