— Ты немного опоздала! — саркастически сказал Джонатан Болл, пропуская ее в квартиру.
— Извини-. — Мэнди, сняв пальто, озиралась в поисках вешалки. Хотя на протяжении всей их трехмесячной связи они встречались исключительно в такого рода квартирах — Джонатан продавал их через агентство по недвижимости, — она никак не могла привыкнуть к тому, что входит в чужие дома без приглашения. Мне нужно было забрать машину, — пояснила она.
В конце концов бросив пальто прямо на пол, она повернулась к Джонатану.
Он выглянул в окно:
— Так где ты припарковалась?
— Мне пришлось оставить ее у Пита, — откликнулась она и положила ему руки на плечи.
Закрыв дверь, он обернулся.
— О Боже! — воскликнула Мэнди. — Ты ужасно выглядишь!
Засмеявшись, он поправил галстук.
— Извини. Мне пришлось провести ужасную ночь с одними ребятами. Кстати, ты тоже выглядишь немного замученной.
— Замученной? Вот спасибо! Ты умеешь очаровывать женщин!
Он привлек ее к себе и, обхватив руками ягодицы, крепко прижимал до тех пор, пока она не почувствовала напряжение в его паху.
— Ну, тебя-то я очаровал, верно?
Нежно и чувственно целуя Мэнди, он гладил ее по спине, с почти болезненной медлительностью опускаясь от шеи к пояснице.
— Господи, как я по тебе скучала! — хрипло прошептала она, когда он опустил ее на пол прямо в прихожей. — А ты?
— Ну конечно, — ответил он, до неприличия поспешно расстегивая молнию. — Я прямо-таки ломал себе руки, когда о тебе думал.
Она хрипло засмеялась, представив эту картину.
— А что делала я… ну, когда ты думал обо мне?
Расстегнутые брюки сползли ниже колен. Он нетерпеливо поставил ее на четвереньки. Мэнди горела от желания, отвердевшие соски ныли. Джонатан рывком задрал ей платье, и от этой грубости у нее снова, как обычно, перехватило дыхание.
— Вот так… — выдохнул он, окинув ее взглядом. На губах Джонатана плясала торжествующая улыбка. В следующее мгновение он вошел в нее характерным для него резким движением.
— О Боже, Боже! — вскрикнула она.
— Ты плохая девочка, — ухмыляясь, проговорил он, вонзаясь в нее снова и снова. — Очень плохая девочка.
Она лежала на полу, раскинувшись в блаженной истоме, и прислушивалась к его шагам. Джонатан шагал по комнате с блокнотом в одной руке и серебряной ручкой в другой, описывая особенности домовладения. Она улыбнулась и закрыла глаза.
В течение двадцати лет вся ее жизнь вращалась вокруг семьи, и это было хорошо. Именно этого она и хотела — иметь свой дом, детей. Но теперь мальчики стали взрослыми, независимыми, и от семьи остались лишь она и Пит.
Вспомнив об этом, она вздрогнула. Теперь, когда мальчики в ней больше понуждались, на нее навалились пустота и одиночество, ощущение того, что она выполнила свою миссию. Месяцами она хандрила, зная, что впереди ничего нет, что это начало конца… Взгляд в будущее наполнял ее душу ужасом.