Каша как раз принялась пыхтеть, и он достал нож, чтобы открыть консервы. Открывал долго — с ножом в руке чувствовал себя гораздо увереннее.
Всё произошло молниеносно. В ладони Априкорна вдруг возник изящный стилет. Такими наёмники не орудуют, такими, при случае, режут королей да императоров. Колдун без предисловий проткнул грудь недавнего собеседника и отпихнул тело ногой. Ксюша тут же снесла голову щуплому, а вот Дастину повезло меньше. Его соперник, широкоплечий детина успел нырнуть под клинок и раскрыл пасть, подбираясь к горлу. Зубки пошли в рост, точно налоги эпоху войн. Волошек от печи метнул нож и схватился за меч, но тот уже не потребовался — Андал и Хельмут добавили свои кинжалы, пригвоздив мертвеца к полу. Здоровенный упырь затих не сразу, некоторое время беззвучно корчился, выгибая спину.
Эмельт, приоткрыв глаз, молча кивнул. Остальные же (то есть Сейтсман с Жирмятой) ошарашенно смотрели на бойню. До их вымоченных в спирте мозгов ещё не дошла суть происшедшего. Миг или около того тишина балансировала на канате страстей.
Но гаркнул-таки последний упырь, перед тем как издохнуть. На всю их чёртову деревню гаркнул. Отозвались тотчас отовсюду сородичи замогильные. Взвыли разом, аж стены дрогнули.
— Уходить надо! — заметался пьяный, но прозревший Сейтсман. — Пожрут ублюдки.
— Не дёргайся, — осадил Дастин. — В лесу вернее пожрут.
Какофония продолжалась недолго и, через некоторое время, преобразилась в полифонию. Упырями явно руководили.
— Что делать будем? — спросила Ксюша. — На мосту встретим?
— В доме запрёмся, — решил Дастин. — До утра продержимся, за стенами-то, а бочки пусть себе во дворе стоят. Груз мертвякам без надобности. Им плоть нужна.
— А лошади? — нахмурился Эмельт.
— Чай не орки они, конину-то жрать, — ухмыльнулся Андал, подмигнув командиру.
Однако твёрдой уверенности в том, что голодные упыри пренебрегут тяжеловозами, ни у кого не было. Даже Априкорн плечами пожал, мол, не силён в познании повадок упыриных.
— Лошадей в дом! — приказал орк.
Распрягли мигом, словно на состязании коровьих пастухов, что проходят на празднике урожая. Одну за другой лошадок завели в дом. Низковат для них потолок оказался, то и дело головами по нему чиркали. Но ничего не поделаешь — в упыриной утробе куда теснее.
Борис и Глеб только теперь узнали, что произошло, пока они караулили. Оба перекрестились синхронно, Богородицу Пречистую вспомнили и шмыгнули за остальными.
Заложили чем попало окна, двери закрыли, подперли для верности тяжёлыми окованными сундуками. Затаились.
— Ты-то как догадался? — вполголоса спросил Волошек у колдуна. — Кость от вас не видна была.