– Ну да, конечно.
– Потом нужно нанимать специалистов. И причем опытных. Чем ты собираешься им платить?
Люк заколебался… и Уитни медленно опустила свою чашку. Она поняла, что он предвидел ее вопрос и уже подготовил ответ – ответ, который ей, скорее всего, не понравится. Напряжение между ними росло.
– Ну и?.. – не выдержала она.
– «Мерседес», – сказал он. – Он на твое имя?
– Да, но…
– Машину бабушка тебе купила?
– Это был подарок в честь окончания колледжа, когда я вернулась домой с дипломом, – словно защищаясь, пояснила Уитни.
– Это меня не интересует. Я пытаюсь определить, что принадлежит лично тебе.
– «Мерседес» мой, – холодно сказала девушка. – Ему всего два года. Сколько он может стоить, ты сам знаешь.
– А сколько у тебя на счету в банке?
– Только около двух тысяч.
Интересно, к чему это он клонит?
Люк уставился в пространство, явно что-то подсчитывая. Не в силах вынести напряженного молчания, Уитни помахала рукой у него перед глазами.
– Очнись, Бранниген!
– Извини. – Он задумчиво провел ладонью по отливающим золотом волосам. – Я пытался подсчитать расходы, и если мы начнем этой весной с прививания половины виноградника, а затем следующей весной… да я думаю…
Уитни резко поднялась на ноги.
– А я думаю, – вспылила она, – что ты слишком многое считаешь само собой разумеющимся! – Ей так хотелось его ударить, что она непроизвольно сжала кулаки, но, сдерживаясь, опустила руки. – Может, этот план и кажется тебе осуществимым, но, согласно твоим измышлениям, если кому-то и придется чем-то жертвовать, то это буду я! Я продаю свою машину, мы тратим мои деньги, мы живем в пока еще моем доме! – Она усмехнулась. – А что ты собираешься делать, кроме того что сидеть на моей шее?
Он вскочил на ноги.
– Минутку, Уитни!..
– И что я получу в конце концов, если судья объявит завещание недействительным? Ноль! Я вылетаю ни с чем!
– Ровно столько же у тебя было, когда ты появилась здесь тринадцать лет тому назад!
Внезапная тишина была так насыщена грозовым электричеством, что Уитни чуть не задохнулась. Она потрясенно уставилась на Люка. На его сурово сжатые губы, неприязненность в глазах, на непреклонно застывшие плечи.
– Это низко, – тихо сказала она. – Во всяком случае, я сумела чего-то добиться в жизни за эти годы. Я горжусь тем, чего я достигла. И твоя бабушка тоже мною гордилась. Я уже говорила тебе, Люк, ты не можешь больше меня оскорбить. Единственный человек, которого ты оскорбляешь своими подлыми выпадами, – это ты сам!
Она повернулась и пошла вон из комнаты, всем своим видом показывая, что презирает и отвергает его… и его план.