– У вас рубашка расстегнута, – пробормотала Джози.
– Это тоже для тепла.
Да, да, я уже это ощущаю, пульсировала в ней мысль. Пришлось признать, что не только его грудь согревает, но и руки, обнимающие ее, прижатые к ней ноги и легкое дыхание на ее лице. Каждый дюйм его тела излучал благотворное тепло.
– Если хотите согреть руки, просуньте их мне под рубашку, – предложил Льюк.
– Надеюсь, вы не попросите такого же одолжения в ответ, – сказала Джози.
Он тихо хохотнул, рука его поползла вверх по ее спине.
– Нет, не попрошу. Но помечтать я имею право, согласны?
О Боже! Кровь застучала у нее в висках, когда он стал баюкать ее, как младенца. Джози пристроилась поближе, наслаждаясь его теплом.
– Просуньте ноги между моими, – предложил он.
– Отличная мысль. А вы засуньте локоть мне в ухо. Или, еще лучше, колено мне в нос.
Он сверкнул белозубой улыбкой в полутьме палатки, грудь его задрожала от смеха. Джози не думала, что он сможет прижать ее еще крепче, но он смог.
– Рад, что чувство юмора у вас не замерзло, как пальцы ног, Джозефина.
Странно, но в душе девушки что-то дрогнуло, когда он назвал ее полным именем.
– Ну, в такой ситуации если не шутить, то что же еще делать?
– Ответ у меня имеется. Сказать?
Его густой, чувственный баритон, прозвучавший прямо в ухо, словно бы погладил ее.
– Вам все еще холодно? – Он обнял ее покрепче.
– Начинаю согреваться. – От него исходило такое успокаивающее тепло, что она расслабилась независимо от своей воли. – А вы?
– Ну, я-то уже согрелся, – проурчал он. И про себя добавил: даже слишком.
Согрелся не то слово, я прямо-таки раскалился, мрачно думал он. Нет наказания более тяжкого, чем лежать рядом с женщиной и не сметь дать волю своим чувствам и желаниям. Обнимать ее, вдыхать запах, ощущать, как прикасаются к лицу ее волосы, – ведь это же сущая пытка!
Даже биение сердца Джози он слышал сквозь ее свитер, оно ускоряло толчки его собственного.
А что же она?
Заснула. Слушая ее нежное, ровное дыхание, Льюк осторожно убрал руку девушки со своей груди. Рука стала тяжелой и безвольной.
Джози спала как убитая. Ну что ж, ничего удивительного: сегодня она встала с рассветом, чтобы помочь Консуэле на кухне, потом провела весь день на свежем воздухе. И возможно, не сомкнула глаз до того, как решилась выйти из палатки. Видимо, измоталась вконец.
И все же его мужская гордость страдала оттого, что она смогла вот так запросто убаюкаться, лежа в его объятиях. Неужели он ее совсем не возбуждает?
Льюк слегка отодвинулся, чтобы взглянуть на девушку, и у него перехватило дыхание при виде длинных, изогнутых ресниц, полуоткрытых во сне губ, нежного подбородка. Все у него внутри перевернулось.