Он взял ее лицо в свои ладони, и его пальцы погрузились в ее волосы.
— Почти с самого начала нашего знакомства я предупреждал тебя, что я все тщательно обдумываю, прежде чем выразить свое мнение. Разве ты не запомнила это?
— Действительно, я не вняла твоему предостережению.
Она скатилась под одеяло:
— И теперь я полностью в твоей власти.
— Неужели?
В дрожащем пламени свечи он наблюдал, как шевелятся ее губы, когда она произносит: «Тебе судить».
— Как это у тебя получается? — спросил ее Дар-си. — Я рвался на поле битвы, размахивал мечом, готовый встать на твою защиту, а ты укрощала самую отъявленную врагиню словом и порабощала ее приспешников взглядом.
— Надеюсь, ты маркизу не называешь «отъявленной врагиней». Но я вообразить себе не могу, будто ты подразумеваешь, что я победила твою тетю.
— Мое метафорическое «отъявленная врагиня» — суть ограниченность и жестокость толпы.
— Ты действительно чувствовал, что тебе, скорее всего, придется защищать меня?
— Когда мы только приехали в Лондон, очень даже чувствовал. — Он поднес длинный завиток ее волос к своим губам.
— Прошу тебя, не подумай, что я сомневался в том, как тебя примут среди тех, кого я считаю друзьями. И все же я знал о предубежденности некоторых своих знакомых и готовился отшвырнуть от себя любого, кто посмеет обидеть тебя.
— Правда? Сначала и я чувствовала некоторую нервозность. Но не страх. Удивительно, но, начиная с самого детства, я не могу вспомнить, чтобы я по-настоящему чего-то боялась.
— Твоя храбрость стала одним из первых качеств, которое восхитило меня.
Она отвернулась от света свечи.
— Хотя я никогда не чувствовала страха… — начала она. Он обнял ее:
— Ну?
— Ну? — Она засмеялась.
— Хотя ты никогда не чувствовали страха… ну, а дальше?
— Тебе повезло, что у моего папы отменное здоровье.
— Ты уходишь от темы.
— Разве? Если бы мой отец умер прежде, чем любая из его дочерей вышла замуж, нам с тобой не пришлось бы никогда встретиться. Я жила бы в бедности в коттедже, с мамой и всеми моими сестрами. Сестры Бингли могли бы прослышать о нашем тяжелом положении и послали бы нам какие-то из своих старых платьев.
— С превеликим удовольствием, надо думать, — засмеялся Фицуильям.
— Скорее всего, — она приподнялась на локте. — Добродетель должна иметь земную, а не только небесную награду.
Она погасила свечу.
— Это ваше предназначение — дарить мне земную награду, госпожа?
Она тихонько засмеялась в темноте.