— Вы очень любезны, мисс Уиттэйкер. Я не заслуживаю добрых слов своих слушателей, поскольку слишком редко утруждаю себя занятиями вокалом.
— Молю вас, не становитесь слишком совершенной. Обаяние вашего исполнения кроется в вашей естественности.
Они продолжили разговор о музыке, в то время как джентльмен погрузился в артистическую тишину. Элизабет попросила мисс Уиттэйкер сыграть для нее.
— Нет, Арабелла! — вскричал ее брат, откидываясь на подушки дивана. Я слышу жалобный крик; моя муза призывает меня. Ты не должна прерывать мое страдание ради удовольствия, произведенного твоими звонкими пальцами.
— Ты и впрямь невыносим, Перегрин, — сказала его сестра.
— Неужто, сестра? — невозмутимо переспросил он и повернулся к Элизабет. — Вы должны стать моей музой. Помните, какие слова написал бедный Гловер для двух песен в своей следующей комедии?
— Почему же бедный? Отыщется немного драматургов, которые пользуются такой популярностью, как он, в столь молодом возрасте.
— Я утверждаю, что он может написать приличную комическую пьесу, но он полностью лишен музыкального таланта. От вас, мадам, я получил вдохновение для создания мелодии, позволив ему превратить самые недавние его поэмы в песни. Мне надо будет немного переделать его строчки, чтобы они легли на музыку.
— Миссис Дарси совсем не интересует твое вдохновение, Перегрин, — заметила Эмилия.
— Эмилия, дражайшая, ты режешь меня по-живому. — Подавив зевок, Уиттэйкер снова откинулся назад, одной рукой отбивая медленный ритм в воздухе. Элизабет не могла не улыбнуться, и запоминала свои впечатления, чтобы затем описать сценку отцу.
Как-то утром в почте, поданной во время завтрака, Элизабет обнаружила результат того вдохновения Уиттэйкера: две песни, под названием «Песни птиц», были посвящены ей.
— Невероятная дерзость, — пробормотала она. Просмотрев написанное, она остановила взгляд на строчке «Мои крылья сломаны об эту клетку» и побелела от гнева.
— Что-то не так, Элизабет? — поинтересовался Дарси.
— Мистер Уиттэйкер прислал мне несколько песен собственного сочинения на стишки мистера Гловера и посмел проявить достаточную дерзость, чтобы посвятить их мне.
— Ты желаешь, чтобы я позаботился об этом, моя дорогая?
Она не колеблясь, ответила:
— Прошу тебя, позаботься, пожалуйста, — и, вручив послание лакею, чтобы тот передал его мужу, добавила: — Они действительно не стоят того, чтобы ты даже читал их, Фицуильям.
— Я доверюсь тебе и не стану тратить впустую свое время.
Она тут же выбросила происшедшее из головы.
В тот полдень мистер Уиттэйкер получил пакет, как только вошел в дом. Он пошел показать полученный ответ сестре, которая лежала на диване в своей гостиной.