– О Боже! – повторил он, потому что не мог придумать, что еще сказать. Мозг его отказывался работать, он стоял перед ней на коленях и смотрел на ее живот, выпирающий под шерстяным платьем, большой, круглый живот, тяжелый его ребенком.
Воздухе шумом вырвался из легких, напомнив Ричарду, что нужно дышать. Неудивительно, что Ли казалась испуганной.
Он вскочил на ноги, чуть не потеряв равновесие, кровь прилила к голове.
– Почему ты не сказала мне?
Ли прижала кулак к губам. Рука дрожала так же сильно, как и ноги.
Ком у него в горле все рос и рос.
– Ты должна была сказать мне.
– Я хотела сказать. Я пыталась… – Ли поперхнулась всхлипом, но вскинула подбородок, глядя ему в лицо недрогнувшим взглядом влажных от слез глаз; – Я искала тебя по всему дому. Ты был в оранжерее с Рейчел. После того как ты ушел, Рейчел рассказала мне о вероломстве моего отца. После этого я уже не могла рассказать тебе. Не могла позволить использовать ребенка в качестве оружия между тобой и моим отцом…
Она говорила так тихо, Ричарду пришлось напрягать слух, чтобы расслышать ее слова.
– Я спал с тобой не из-за своей сделки с твоим отцом, – выдавил он сквозь зубы. Мучительное чувство вины прожигало дыру в животе. – Если ты не веришь ничему другому, пожалуйста, поверь в это. С самого первого мгновения нашей встречи ты стала светочем в моем черном мире.
Как какому-то курильщику опиума, Ричарду все было мало. Всегда будет мало. Он дрожал от власти, которую Ли имела над ним, но знал, что в ее руках он в безопасности. И все же он должен заставить Ли понять.
– Я никогда не презирал тебя, никогда не хотел, чтобы ты уезжала. Ли, я люблю тебя.
– Тогда почему ты отослал меня?
Он провел костяшками пальцев по ее щекам, стер слезы подушечками пальцев.
– Что Рейчел тебе сказала?
– Что ты любишь ее. Что всегда любил. Что женился бы на ней, если б не мой отец. И ты признал, что мой отец вынудил тебя жениться на мне. Я с самого начала знала это. Почему еще такой мужчина, как ты, мог решить жениться на такой как я? Пожалуйста, расскажи мне, Ричард. Я имею право знать какое оружие использовал мой отец?
Большего страха он, наверное, еще никогда в жизни не испытывал. Было сильное желание солгать, но Ричард больше не хотел иметь тайн. Все будущее зависит от этого момента.
Момента, которого Ричард так страшился. Момента истины.
– Элисон мне не племянница, – сказал он. – Она – моя дочь.
«Моя дочь». Впервые Ричард произнес эти слова вслух. Такие чудесные слова, которые причинили ему так много боли.
Ли спрятала лицо в ладонях. Плечи ее затряслись от сдерживаемых слез. Грудь сдавило с такой силой, будто железные обручи сжались вокруг ребер.