– А должно быть. – Он ткнул в нее пальцем. – Подумай о родословной. Подумай о крови Джеймисонов и Уэкстонов, слившейся воедино. Подумай о детях, которые у тебя будут. Тебе следовало бы благодарить меня, а не хандрить.
– Я не хандрю. Я, как всегда, занимаюсь своими обязанностями. – Она устремила взгляд в окно, на грозовые тучи, собирающиеся на небе. Воздух был влажным и зябким. – Как тебе удалось заставить герцога согласиться на этот брак? Я пыталась выяснить это, но у меня ничего не вышло.
– Я же говорил тебе. Поманил его твоим приданым, и он клюнул.
Неужели она на самом деле полагала, что отец скажет ей правду?
– Папа, зачем я тебе понадобилась? Чего ты хочешь?
– Хочу видеть тебя счастливой.
Она покачала головой:
– Тебе нет дела до того, счастлива я или нет.
– Я хочу, чтобы ты смирилась со своей судьбой.
– А разве у меня есть выбор? – сдавленно спросила она. – Ты же не изменишь своих намерений, значит, если он до завтра не передумает, я окажусь замужем. Что еще может сделать дочь? Если, конечно, я не решу сбежать.
– Ты не посмеешь! – Он прищурился, вглядываясь в ее лицо, затем чуть слышно выдавил: – Ведь нет?
Вряд ли Ли могла всерьез обдумывать мысль, которая промелькнула у нее в голове. К несчастью, ей слишком хорошо известна печальная участь женщины, оставшейся без защиты, даже если эта защита исходит от подлого отца, который готов против воли выдать свою дочь замуж. Тихий голосок в сознании сказал ей, что она кривит душой, что она хочет выйти замуж за герцога. Она всерьез опасалась, что влюбилась в пего, будь он неладен. Что это, любовь с первого взгляда? Что означает это бурное смятение чувств, эта щемящая потребность?
– Завтра к этому времени ты будешь герцогиней – а когда-нибудь мой внук будет герцогом. – Отец хлопнул себя ладонью по бедру, его смех эхом разнесся по комнате, отскакивая от лепного потолка. – Никогда не думал, что доживу до этого дня.
Дыхание вырвалось из легких Ли, руки сжались от охватившего ее гнева.
– Мне уже до смерти надоело слышать это! Ты, похоже, забыл. У тебя уже есть внук.
– Нет!
– Есть! – закричала Ли, устав от тайн, от лжи, от необходимости молчать, словно ничего не произошло. – Но это правда. Где-то есть ребенок, в жилах которого течет твоя кровь, а мы даже не знаем, мальчик это или девочка.
Она прижала ладони ко лбу и зашагала по комнате.
– О Боже, ему сейчас уже должно быть четыре года. А как же Кэтрин? Неужели ты никогда не задаешься вопросом, где она? И вообще, жива ли она еще?
– Замолчи! – проорал он. – Я запретил тебе упоминать ее имя в моем доме. Для меня она мертва.