– Ох, ты не понимаешь, о чем говоришь. – Она вскинула руку, останавливая его приближение. – Я замужем за другим.
– Он не любит тебя так, как я.
– Уверена, что он вообще меня не любит. Но это не имеет значения. Я его жена.
– Мне все равно. – Он понизил голос до умоляющего шепота: – Пойдем со мной, Ли. Я с радостью претерплю скандал, если это означает, что мы будем вместе.
Все произошло так быстро. Только что он смотрел на нее покрасневшими, затуманенными глазами, а в следующее мгновение схватил за руки и притянул к своей груди, целуя со всей силой страсти и глубиной отчаяния.
Ли вырвалась из его объятий.
– Алекс, прошу тебя, прекрати это безумие. Да, я люблю тебя. Всегда любила, И всегда буду любить. Но теперь я знаю, что это любовь сестры к брату, друга к другу. – Она вытянула дрожащую руку. – Теперь моя очередь умолять, Алекс. Пожалуйста, будь моим другом.
Он посмотрел на ее руку.
– Значит, ты любишь его?
– Я нужна ему, Алекс. Я не могу это объяснить, но чувствую. Нам суждено быть вместе.
Равномерное тиканье каминных часов казалось в тишине ужасно громким. Плечи его поникли, и он испустил тяжелый вздох, потом улыбнулся кривой, самоуничижительной улыбкой:
– Похоже, я опять должен просить у тебя прощения. В своем безумии я растерял все мозги. Если они постучат в твою дверь, пожалуйста, отправь их ко мне.
Его шутка вызвала у Ли бледную улыбку, несмотря на подступившие слезы. Они оба сознавали, что их дружба уже никогда не будет прежней.
В затянувшейся тишине Ли услышала звук, очень сильно похожий на шаги в коридоре. На нее навалилось какое-то оцепенение, возникло странное ощущение остановившегося времени. Потрясенная и растерянная, она взглянула через плечо на тени, двигающиеся за дверью.
Леди Монтегю зачерпнула чайных листьев из деревянной коробочки и всыпала их в чайник из веджвудского фарфора.
– Должна сказать, я удивлена – нет, потрясена вашим приходом сюда.
Не более потрясена, чем сама Рейчел. Она никогда и помыслить не могла, что придет в дом к Маргарет.
Рейчел присела на краешек стула, держа спину очень прямо, как учила мама, за годы тренировки она достигла в этом совершенства. Кто бы ни вошел в комнату, ни за что не догадался бы, что пульс ее колотится так же неистово, как ноги Элисон, когда она закатывает истерику.
Руки в перчатках сложены одна поверх другой на коленях, выражение лица безмятежное, спокойное, царственное. Все, что должно быть в герцогине. Все, чего нет в той девчонке, в жене Ричарда. Маргарет долила в чайник кипятка из серебряного кувшина, затем закрыла крышечкой, чтобы дать настояться.