Он натянул на голову куртку и заснул под шум дождя. Проснулся ровно через два часа – в голове, как он и рассчитывал, раздался звонок. Жить по звонку было не слишком уютно, зато давало шанс выжить. Особенно на страницах той книги, где люди ожесточенно и с наслаждением убивали друг друга, оправдывая свои безумные поступки коротким и столь многозначительным в своей кажущейся привычности словом – война.
Паоло выглянул наружу. Дом казался большой бесформенной глыбой, отбрасывающей тусклую тень на лужайку и ведущую к самшитовой роще аллею.
Он вышел, передвигаясь на обезьяний манер. Этот способ передвижения он усвоил там, где слово «жизнь» значило куда меньше любого другого слова – на всех языках. Хотелось есть. Обычно желудок вдохновлял Паоло на самые невероятные подвиги. По зову желудка он совершил несколько героических поступков.
Он знал, как заставить электронного сторожа поверить в то, что человек еще менее материален, чем привидение. Электронный мозг более доверчив и предсказуем, чем мозг хомо сапиенс, – это Паоло за свою жизнь тоже усвоил.
Он очутился в большой комнате. Посередине стояла огромная застланная мягким светлым покрывалом кровать. Он предвкушал, как отдастся ее беззаботному уюту. Но сперва нужно ублажить желудок.
Кухня располагалась в противоположном конце дома. Туда его привели едва ощутимые, а оттого еще более соблазнительные запахи съестного. Кофеварка работала бесшумно, а чтобы по дому не распространялся аромат кофе, Паоло включил вытяжку.
Он изучил холодильник с мясными продуктами. Достал из него пакет с тонкими ломтиками копченого бекона и кусок жареной свинины на ребрах. Хлеб заменили галеты – похоже, в этом доме экономили на хлебе, за день съедая его весь, до последней крошки.
Ужин получился королевским. Паоло слил в раковину кофейную гущу, вымыл чашку и ложку, собрал ладонью со стола крошки. Теперь можно отдаться сну.
Паоло проспал четырнадцать часов – это он определил по тем же внутренним часам, которые его никогда не подводили. Проснувшись, он мысленно пожелал себе доброго утра. В спальне пахло пылью, из чего можно было сделать вывод, что в отсутствие хозяев прислуга не слишком усердствует в поддержании чистоты. Это открытие его обрадовало. При мысли о хозяевах этого дома он испытал странное смятение чувств.
Когда в коридоре раздались шаги, Паоло мгновенно привел в порядок постель. Покрывало было синтетическим и в отличие от естественных материалов, не хранило в себе память о контурах человеческого тела. Под кроватью было безопасно. Он видел вдалеке женские ноги в босоножках. Конечно, ни босоножки, ни грубая походка не могли принадлежать хозяйке столь роскошного особняка.