– Проходите на веранду. – Мужчина говорил по-английски с легким акцентом. – Джильда, – обратился он к серой овчарке, все еще скалившей свои клыки, – это хороший человек. У него добрая карма.
Томми обратил внимание, что балкон застеклили, сквозь мозаичные плиты патио пробивались сорняки, кусты и деревья переплелись между собой ветками, образовав труднопроходимые заросли.
Мужчина достал из холодильника две банки пива и жестом пригласил Томми сесть за плетеный стол. По тому, как осторожно и бесшумно он двигался, Томми понял, что перед ним слепой.
– Я живу здесь уже семь месяцев, – сказал мужчина, открывая банку с пивом и пододвигая ее Томми. – Один, как сыч. Раз в две недели двоюродная племянница привозит продукты и делает уборку. Больше у меня нет никого. Пожалуйста, посидите со мной.
– А вы не знаете, куда переехали Крэмптоны? – спросил Томми.
– Купчую оформляла моя племянница. Она говорит, здесь жила пожилая пара – муж и жена. У них погибла дочь, и они решили продать дом и уехать к родственникам в резервацию.
– Зелда погибла? – Томми чуть не выронил банку с пивом. – Но ведь она… она работала в полиции.
– Совершенно верно. Гертруда, это моя племянница, рассказывала со слов ее матери, миссис Крэмптон, что якобы эта Зелда прыгнула с прогулочного катера и утонула в заливе.
– Этого не может быть. – Томми стало трудно дышать. – Она наверняка умела плавать. Зелда… она много чего умела.
– Вы были в нее влюблены? – Мужчина глядел на Томми своими невидящими глазами. – Простите за столь нескромный вопрос.
– Да, – неожиданно ответил Томми. – Но она любила другого, а я был… ну, вроде успокоительных таблеток. Их глотают, когда совсем невмоготу. В другое время о них и не вспоминают.
Томми большими глотками выпил пиво и жадно закурил.
– Миссис Крэмптон рассказывала Гертруде, что Зелда собиралась выйти замуж за своего коллегу по работе.
– За сержанта Орландо Лопеса, что ли?
– Кажется, его звали именно так. Они были помолвлены, и он часто приезжал сюда, даже оставался ночевать. Миссис Крэмптон говорила, что будущий зять ей не нравился. У них на этой почве возникали размолвки с дочерью.
– Он был бисексуалом, – вдруг осенило Томми. – Это о нем она тогда говорила.
– Так вы знаете, что с ним случилось? – спросил мужчина и снова полез в холодильник за пивом.
– Нет. Я только сегодня приехал в Нью-Орлеан и еще не видел никого из знакомых. Да их у меня здесь и нет.
– Говорят, он умер в страшных муках. У машины отказали тормоза, и он врезался на полной скорости в зад прицепа, на котором везли стальные прутья. Его живьем нанизало на несколько вертел. Он был еще жив, когда приехали медики.