Клинические испытания препарата Клюева и Роскин организовали сами; при многообразии включённых в испытания форм рака и отсутствии формальной ответственности лиц, проводивших испытания, результаты этого эксперимента не поддавались никакой статистической обработке. Всё же ученые сочли их положительными.
…Постепенно шумиха и ажиотаж вокруг препарата КР вышли за пределы медицинского мира. Вопросом препарата КР заинтересовались в советских правительственных верхах, понимая его как козырную карту в крупной политической игре. Американцы только что подарили союзникам по недавней войне целую технологическую линию промышленного изготовления пенициллина. В поисках ответного жеста высокое начальство поручило академику-секретарю медицинской академии Василию Васильевичу Парину, летевшему в Америку для обмена информацией и опытом, сделать американцам доклад о препарате КР и подарить опытный образец.
Но пока Парин ездил по Штатам и выступал, ветер переменился. А он не знал и действовал в соответствии с полученными от ЦК и Наркомздрава ценными указаниями. В конце поездки он очень торжественно доложил американцам об успехах советской онкологии. На следующий день посол СССР в США спросил его об этом. Парин сказал, что выполнил поручение. Посол сказал: «Кажется, вы поторопились. Ну, ничего-ничего».
Забегая вперёд, сообщу, что к публикации рукопись Клюевой и Роскина принята не была ввиду низкого уровня клинических испытаний.
…Авторов препарата и академика Парина вызвали «на ковёр» в Кремль. Заседание было такой важности, что на нём от начала до конца присутствовал сам Сталин. Исключительная ценность открытия под сомнение не ставилась – показывая на рукопись книги, Сталин изрёк: «Бесценный труд!» Обсуждение касалось выяснения обстоятельств, при которых рукопись попала в США ещё до того, как с ней ознакомились руководители партии и правительства. Авторов обвинили в космополитизме, тщеславии и преклонении перед Западом, но, не рискуя их арестовать и тем самым прервать дальнейшую разработку бесценного препарата, ограничились знаменитым «судом чести» над провинившимися учёными.
«Суд чести» проходил в Театре эстрады и собрал больше любопытных, чем самые горячие спектакли этого театра. Театральная постановка – «Закон чести» тоже, кстати, не заставила себя ждать – там действовал гнусный шпион и предатель и две заблудшие овечки. Прототипами заблудших овечек были, конечно, Клюева и Роскин, прототипом шпиона и предателя – академик Парин…
На упомянутом выше заседании в Кремле Сталин неожиданно обратился к Роскину с вопросом: