Не в силах больше продолжать жариться под палящим солнцем, Мари вымыла руки, освежила лицо струей воды из садового шланга и вошла в дом. Она удивилась, увидев на кухне Джизуса, готовившего бобы. Сдобренные сельдереем, луком и специями, они были самым любимом его блюдом. Кулинарная версия Джиса издавала восхитительный аромат.
Бертон подошел к ней, поднял руку и коснулся лица кончиками пальцев.
– У тебя восхитительный загар. Он тебе идет. Правда, я насчитал, по крайней мере, двадцать новых веснушек.
Девушка отступила назад, чтобы избежать его прикосновений.
– Я собираюсь принять душ. Потому что я так хочу. Потом я собираюсь переодеться. Потому что я так хочу. Потом я собираюсь позавтракать…
– Потому что ты так хочешь. Да?
Мари гордо повернулась и вышла из комнаты, прежде чем он смог заметить, какое впечатление на нее произвела его шутливая ласка. Оказавшись под душем, она попыталась смыть с себя гнев. Ее возмущало, что Джис то был готов любить ее, то становился недоверчивым и желчным. Эта двойственность безумно мучила ее. Она пыталась с пониманием отнестись к его подозрениям, но все ее попытки оказались тщетными.
Она наконец убедила себя в том, что любила человека, который, никогда не будет легкомысленно относиться к любви и к своим обязательствам. Ее злость потихоньку угасла. А вместе с ней исчезла и преграда, которую она пыталась воздвигнуть вокруг своего сердца. Мари в отношениях с Джисом оставалась все такой же беззащитной. И могла только наблюдать за тем, как рушится их взаимопонимание и исчезают надежды на счастливый конец.
Позже, облаченная в шорты и блузку, она нашла Джиса на кухне сервирующим завтрак.
– Запеченный сыр пойдет? – спросил он.
Она кивнула.
– Я могла бы сделать все сама.
– Мне доставляет большое удовольствие готовить для тебя.
Мари уселась за стол, наблюдая за быстрыми движениями рук Джизуса.
– Ты когда-нибудь задавался вопросом, почему тратишь столько времени, чтобы заботиться о людях?
– Конечно. Иногда это упрощает взаимоотношения. И вообще мне нравится роль няньки. Она была поражена его откровенностью.
– И ты именно поэтому так заботишься обо мне?
Скрестив руки, он облокотился на кухонный стол.
– Нет, дорогая. Я забочусь о тебе, потому что люблю тебя.
Все события последних суток были ничто по сравнению с этими словами.
– Как ты можешь так говорить? – Мари попыталась похоронить в себе чувства, грозившие выплеснуться наружу и излиться в словах.
– Потому что это правда.
– Но ты же не знаешь меня!
– Я знаю все, что мне нужно. Я не доверял не тебе, а себе. – Бертон выключил плиту, подошел к Мари и встал на колени перед ней. – Я пытался найти предлог, чтобы не любить тебя. Ничего не получается. Я люблю. Кем бы ты ни была, я люблю тебя.