– Говори!
– Я видела, как к нашим воротам подъезжала чужая машина. Это было, когда я осталась одна дома, а вы все уехали в церковь. Не знаю, кто приезжал, но машина постояла, посветила фарами, развернулась и уехала прочь, не успела я даже как следует испугаться.
Гидеон нахмурился сильнее прежнего, брови сошлись на переносице.
– Может быть, это была Диана Чишом, – предположила она.
– Очень может быть, – медленно проговорил Гидеон. – Думаю, эту версию все же надо будет проверить. Завтра с утра поздравим ее с праздником и заодно выясним.
Молли все больше передавалась тревога Гидеона.
– Наверняка ничего страшного не происходит, – проговорила она нарочито бодро. – Я не думаю, что об этом надо упоминать при Крис и Сэме.
Он удивленно посмотрел на нее.
– Ну, я же еще не полный идиот.
Она бы никогда не допустила, что он может быть глупым. Конечно, в этом человеке много всякого, но глупость – явно не его качество.
Она глубоко вздохнула, ставя на стол пустую чашку.
– Я бы сейчас с удовольствием пошла спать.
Гидеон насмешливо поднял брови.
– Это приглашение?
Да уж… не прошло и нескольких минут, как они снова стали врагами. Гидеон нагло оглядел ее.
– Это рубашка Сэма?
Полы рубашки доставали ей до колен, а рукава пришлось закатать, чтобы не мешались, когда она пила кофе. Не одеваться же в праздничный наряд только для того, чтобы выйти на кухню.
– Полагаю, да. Могу точно сказать, что не моя, а то еще будешь гадать, сколько же было во мне когда-то весу… – пошутила она.
– Ты даже в ней выглядишь сногсшибательно, – хрипло проговорил Гидеон.
Молли чуть не задохнулась. Неужели Гидеон наконец-то сподобился на комплимент? Настоящий, без подвоха, судя по его тону.
Гидеон даже улыбнулся, увидев растерянность на ее лице.
– Кажется, за эти последние дни я тебя изрядно помучил? – виновато проговорил он.
Молли посмотрела на него с еще большим недоверием.
– Ну, не более, чем я тебя, – отрезала она.
Вдруг Гидеон поднялся и сухо сказал:
– И не позволяй своей фантазии зайти слишком далеко.
Молли гордо вскинула подбородок.
– А разве, гадая о странных звонках, мы не фантазируем? – с вызовом спросила она. – На Рождество всякое может примерещиться – время обязывает.
– Значит, после праздника мне уже не захочется тебя целовать так, как хочется сейчас? Значит, это момент такой? – и он покачал головой. – Значит, это все романтика Рождества? – с безумной надеждой добавил он.
Молли потрясение смотрела на него. Такая мысль не приходила ей в голову. Неужели это действительно наваждение, навеянное волшебной рождественской ночью?