Он схватил из-под ног горсть желтого зернистого песку и стремительно бросил его на кипящую в сковородке рыбу.
– Вот как надо! Нелидов обомлел от ужаса.
– Разбойник! – взвыл он, схватившись за голову. – Кто же теперь эту рыбу есть станет?
– Кто? – грозно выпучив глаза, переспросил Коська. – Ты первый! Пробу снимать будешь. Ну! Глотай!
– Перестань, пожалуйста. Не шути! – захныкал он. – Господа, скажите ему.
Правой рукой Коська схватил Пьера за ворот рубашки, а левую протянул к сковородке:
– Открывай рот!
– А-а! – отчаянно закричал незадачливый повар.
– Оставь его! Пусти! – вступился Николай. Но Коська упрямился:
– А вот и не пущу!
– Кому говорят? Не выводи из терпения!
– Хе! Уж не на дуэль ли собираешься вызвать? – прищурился Коська, продолжая держать Нелидова за ворот.
– Пусти! – закусил губу Николай и сделал шаг вперед.
Коська испугался:
– Ладно уж, пущу! Чай не всерьез. Понимать надо.
Оттолкнув Пьера, Коська с достоинством отошел в сторону.
В конце концов все закончилось миром. Коська старательно вымыл сковороду, протер ее тряпкой, начистил свежей рыбы.
Идущий из котла аромат нежно щекотал ноздри. Нет ничего вкуснее на свете, чем уха из только что пойманной рыбы, сваренная на жарком костре.
– Эй, индусы! Чать, проголодались? – крикнул Мишка. – Бери ложки. Садись в круг.
Никто не заставил себя ждать. Котел уже стоял на траве. Над ним поднимался белесый парок.
– Господи, благослови! – перекрестился Мишка, опять почувствовав себя в роли главного. – Начинай!
Замелькали ложки, послышалось, дружное чавканье и чмоканье.
– Братцы! – засмеялся вдруг Николай. – А что в «Честном зерцале»[21] говорится? Забыли? – «Над яствою не чавкай и головы не чеши!..»
– Это ты на кого намек даешь? – сурово спросил Мишка, чавкавший сильнее всех. – Говори прямо!..
– Да все хороши, и я в том числе, – продолжал смеяться Николай.
– Ну то-то, – успокоился Мишка и, поддев ложкой в котле, снова зачавкал. Выбирая рыбьи косточки, он мечтательно сказал:
– Налимчика бы! Он помягче. Без костей.
– А чем судачок плох? Особенно заливной, – добавил Коська.
– Ну, уж лучше карасей со сметаной ничего не найдешь. Да ежели сверху зеленого лучку.
Сказав про карасей и лук, Мишка облизнул губы. Но тут и началось.
– Слушайте, слушайте! – театрально поднял руку Николай. – Сейчас будет оглашено сатирическое стихотворение, посвященное известному и досточтимому Михаилу свет Златоустовичу!
Все перестали жевать, устремив взоры на Николая. Мишка настороженно, как гусак, вытянул шею.
Николай достал из кармана носовой платок, перевязал им щеку, словно у него болели зубы. Потом он привстал, оттопырил руку и с ужимками продекламировал: