– Мой мальчик, мой дорогой мальчик, – прошептали ее посиневшие губы.
Коля крепко обнял мать обеими руками, словно стараясь прикрыть ее своим телом от этого неистового проливного дождя, от сверкающих зеленых молний, от грозно рокочущего грома.
– Что случилось, мамочка? Почему вы здесь? Идемте домой! – Коля потянул ее к себе. Но она даже не сдвинулась с места. Тут только он заметил, что руки ее закинуты назад и привязаны к дереву. Еще тревожнее забилось его сердце. Смутная догадка мелькнула в сознании. Он торопливо начал развязывать веревку. Узел затянулся. В отчаянии Коля вцепился в него зубами. Секунда, и веревка свалилась. Мать свободна. Она бессильно опустилась на сырую землю.
Новый удар грома потряс сад. Елена Андреевна мгновенно поднялась.
– Домой! Скорее! – возбужденно повторяла она, будто очнувшись от сна. Глаза ее лихорадочно блестели, длинные волосы рассыпались по плечам, в туфлях чавкала вода. Мать похожа была сейчас на утопленницу, которую только что вытащили из холодного темного омута.
– Мамочка! Что случилось? Что? – снова спросил Коля, но она молча увлекала его вперед.
На крыльце стояла заплаканная, в сбившемся повойнике няня. Она повалилась на колени:
– Прости меня ради Христа, матушка-барыня! Не могла тебе помочь. Строго-настрого он запретил. На «девятую половину» послать грозился.
– Встань, встань, нянюшка! – срывающимся голосом произнесла Елена Андреевна. – Я все знаю, все понимаю. Ты не виновата…
Когда Коля переоделся, няня принесла ему горячего молока.
– Беспременно выпей, родименький, – сказала она, – не то лихоманка привяжется.
Но до молока ли ему! Что ж все-таки произошло с матерью? Как она оказалась под грозой, привязанная к дереву? Конечно, это сделал отец. Никто другой в доме не мог так поступить. Но за что, за что такое ужасное наказание? В чем она провинилась перед ним?
Охая и ахая, крестясь и плача, няня рассказала обо всем, что произошло. А было это, по ее словам, так.
Не успел Коля уйти в лес, как Алексей Сергеевич явился в комнату матери.
– Где этот сорванец? – резко спросил он. – Хочу поговорить с ним.
Мать, скрывая волнение, ответила, что разрешила детям погулять. Они скоро вернутся.
– Разрешила? – топнул ногой Алексей Сергеевич. – В этом доме только я могу разрешать. Пора бы это знать, сударыня!
Мать промолчала. Но Алексей Сергеевич продолжал возмущаться:
– До чего дело дошло! Мои сыновья возжаются с подлым отродьем. И все ты, ты разрешаешь!
Елена Андреевна робко возразила:
– Дети есть дети. Все одинаковы.
– Ах, вот оно что! Так-то ты Николку воспитываешь! Ну, подожди, я тебе покажу, – и отец, больно ухватив Елену Андреевну за руки, потащил ее за собой в сад.