- Балда, спереди самый кайф! Dolby Surround!
- Да пусть хоть семьдесят семь раз.
Мы снова лежим на примятой, даже не попытавшейся распрямиться траве. Мы лежим буквой Т, - я, вытянувшись в рост, Пашка положив голову мне на живот.
- Илья, расскажи что-нибудь, - просит сероглазый.
- Ну, и что тебе рассказать?
- Расскажи про Халифа аль-Хакама Второго. Про то, как он воевал с кастильскими рыцарями. Как арабы защищали Кордову, с какой славой они погибали, - лучшие из лучших.
- Я тебе уже рассказывал об этом… А вот лучше… Ты когда-нибудь слышал об Адриане?
- Это же Римский император, кажется? Вал Адриана в Англии, - припоминает сероглазый отличник.
- В Шотландии, - поправляю я. - Всё так. Публий Элий Адриан, - император армии и принцепс сената и народа Римского. Но он не всегда был императором. Как-то раз, в конце одного тёплого сентябрьского дня…
***
“…недорезанные остатки Децебаловой дружины, возглавляемые Тирцебалом, одним из зятьев царя, сгрудились на склоне холма, подняться выше им мешает поросшая густым подлеском чаща. Сдаваться они не помышляют, впрочем, дакам этого никто и не собирается предлагать, - третий год войны, армия озлоблена упорным сопротивлением этих косматых выродков. Убивая словно скот собственных жён и детей, даки уходят, рассыпаются, исчезают как жертвенный дым, - после битвы при Адамклиси им уже ничего не светит. Это ясно всем, - и им и нам. Но сопротивление не утихает, хотя отчаявшийся Децебал, ошалев от крови, окончил свою жизнь, бросившись на меч в Саремегатузе, этом гнезде воронов-стервятников, которое он превратил в свою столицу. Когда мы по террасам прорвались через сдуревшие толпы женщин и стариков к цитадели, то застали там только трупы, много, воины… и дети, и женщины, - матери этих детей, жёны царя. Завёрнутые в какие-то шкуры, утыканные стрелами, кухонными вертелами, ножами, ещё каким-то железом, некоторые ещё шевелились… И царь. Редко я жалел в своей жизни, если мне не удавалось кого-либо убить лично, но тогда пожалел.
Но Тирцебала я убью лично, этой вот своей спатой, хоть она и не точилась давно, и рукоять разболталась за те две декады, что мы бегаем за князем по этим проклятым Богами горам и пригоркам. Тирцебал желает уйти к своим Богам так, чтобы об этом помнили в веках, что ж, в моих силах воплотить это его желание. Я по-настоящему этого хочу, это не часто бывает, обычно я убиваю равнодушно, тут, на Земле, но не сегодня. Я устал от детской крови, от лишней крови, от своей крови, это слишком затянулось, это пора кончать. Все так думают, все этого желают, этого желает Император. Восемь легионов потребовалось Ульпию Траяну, чтобы зажать царя здесь, в холмах Нижней Мезии! Самая могучая армия за все восемь с половиной веков Рима.