- Так просто. Потеря крови, - смешно…
- Ты ненормальный, парень? Что тут может быть смешного? Хотя, беру свои слова назад, мои сыновья тоже бы решили, что это смешно, особенно младший.
- Ну и вот. А сколько вашему младшему?
- Одиннадцать. Но дело не в возрасте, просто он такой… короче, он бы повеселился от души.
- Ясно…
- Да? Смотри-ка ты, ясно ему… А вот мне не ясно, как ты в этот люк свалился? Это ж надо! Нет, его конечно, не видно в траве, да какого ты под ноги-то не смотришь? - Вовка молча, склонив голову к левому плечу, - я скоро привыкну к этой его манере, - Вовка молча смотрит вперёд, шмыгает носом…
- У-у… Ладно, молчу, хотя, мне до чесотки интересно, чего ты там такого искал… Вот бы здорово было, если бы тебя сейчас в больнице оставили, я бы тогда быстренько к этому люку смотался, и нашёл бы я тогда там… Что? Наверное, что-то очень ценное, может быть даже кошелёк, а что? Запросто, - хм, у нас собака есть, Бобик зовут, так он, зараза, мне только пустые пластиковые бутылки таскает, да ещё башмаки какие-то, драные, а тут, - кошелёк… Ты что там искал, - уж не бычки ли?
- Ещё чего! Я бычки не сшибаю, у меня деньги есть на сигареты!..
Вовка испуганно смотрит на меня, - ясно. Теперь вот всё ясно, он там сигареты спрятал, а может, потерял, вот и искал.
- Ну и всё, делов-то. Куришь, значит…
У мальчика прошёл испуг, да и не испуг это был, - так, растерянность, и Вовка уже с вызовом смотрит на меня, и с вызовом отвечает:
- Ну и что, ну и курю, подумаешь, вам-то что? Все курят, вот ваш сын, который мой ровесник, он что ли, не курит?
- Нет.
- Да, как же, щас! Просто вы не знаете…
- Надо мне тебя было… Того! Какое ты имеешь право так судить, не зная ни меня, ни моего сына?
- А чо вы? Ну и всё… Говорю же, все курят, только мамке не говорят…
- А вот тут ты прав, Владимир Белов, мои сыновья уже два года ничего мамке не говорят, умерла их мама…
Вовка теряется по-настоящему, это и понятно, - но я немного удивлён тем, что он так вот сразу мне верит, тем, что в его зелёных глазищах появляется столько сочувствия, подростки сейчас все довольно толстокожие, редкость вот такое повстречать…
- Да?.. Вот дурак-то я… Скотина. Вечно одно и тоже, - ка-ак ляпну чего-нибудь не в тему… Простите меня, Илья… Георгиевич?
- Григорьевич. Прощаю, конечно, и даже перестаю жалеть, что вытащил тебя из люка.
- Ой, я же вам спасибо не сказал, вы же мне, можно сказать, жизнь спасли!.. Вы чего?
- Чего, чего… Плачу. От умиления… Блин, платок где-то свой забыл, дай-ка мне твой окровавленный носок, я сопли вытру…
* * *