Она уже бежала к деревьям, где были привязаны лошади. Следуя за нею, Аркадиус еще пытался образумить молодую женщину:
– Не безумствуйте, Марианна. Вернемся в Брэн, и предоставьте мне сходить посмотреть, кто вас будет ждать этой ночью.
– Это меня не интересует, говорю вам! Когда же вы поймете, что во всем мире только одно существо имеет для меня значение? К тому же эта встреча может быть только западней! Теперь я уверена в этом… Но я не обязываю вас следовать за мною! – бросила она жестоко. – Я прекрасно смогу ехать одна.
– Не говорите глупости! – пожав плечами, заметил Аркадиус.
Чуть пригнувшись, он протянул молодой женщине скрещенные руки, чтобы она оперлась носком и села в седло. Он не корил ее за черную меланхолию, ибо понимал, как тяжелы для нее эти минуты. Просто ему больно было видеть, как она набивает себе шишки при встрече с неизбежностью, с которой не в силах бороться ни она, ни кто-либо другой.
– Едем, раз вы считаете это необходимым! – сказал он только, садясь в свою очередь в седло.
Ничего не ответив, Марианна сжала каблуками бока своей лошади. Животное помчалось бешеным аллюром по идущей над водой дороге. Курсель, где только несколько физиономий высунулось на шум, вновь погрузился в тишину заброшенности. Злополучная берлина, снабженная новым колесом, тоже исчезла.
Несмотря на получившуюся задержку, Марианна и Аркадиус поспели к выезду из Суассона как раз вовремя, чтобы увидеть проезжавшую императорскую карету, без остановки промчавшуюся мимо изумленных и в известной степени возмущенных супрефекта муниципального совета и военных властей, которые ждали несколько часов под дождем ради единственного удовольствия увидеть своего Императора, проскользнувшего у них под носом.
– Но почему все-таки он так спешит? – процедила сквозь зубы Марианна. – Что вынуждает его быть в Компьене?
Неспособная дать приемлемый ответ на этот вопрос, она хотела, после того как на почтовой станции заменили лошадей, двигаться дальше, когда увидела, что императорская карета внезапно остановилась. Дверца распахнулась, и королева Неаполя – Марианна узнала ее по украшавшим плащ страусовым перьям – спрыгнула на дорогу. С возмущением на лице она решительным шагом направилась к следующей карете. Подбежавший камергер откинул ступеньку, и Каролина Мюрат с видом королевы в изгнании уселась внутри, а кортеж возобновил движение. Марианна обратила к Аркадиусу вопрошающие глаза.
– Что это может значить?
Не отвечая на ее вопрос, Аркадиус, чтобы как-то скрыть смущение, нагнулся и сделал вид, что поправляет подпругу.