С блестящими от радости глазами Готье бросился на колени перед молодой женщиной, даже не подозревая, что повторяет этим жест того, другого, Готье.
На следующий день, когда солнце было уже высоко, можно было увидеть недалеко от мельниц Монружа группу всадников, ехавших на юг.
Рядом с Катрин ехали Беранже де Рокморель и Готье де Шазей, а также Тристан Эрмит и несколько солдат. Она покидала Париж после двухдневной остановки. Эти дни принесли ей только горечь и разочарование. Она не испытывала ни малейшего желания когда-нибудь снова увидеть свой родной город.
– Нет, госпожа Катрин… это невозможно! Я не могу вам дать того, что вы просите! Сейчас такое время… великое время, когда в королевстве наводится порядок и дворянство снова учится повиновению. Я в отчаянии, но должен сказать нет.
Коленопреклоненная у подножия трона, Катрин подняла к королю залитое слезами лицо и умоляюще сложила руки.
– Сир, я умоляю вас! Сжальтесь!.. Кто еще может оказать милость, если не вы?
– Коннетабль, мадам! Речь идет о его слове, его приказах и нарушении этих приказов. Он – полноправный глава армии. Даже принцы крови обязаны ему подчиняться.
Обязаны подчиняться! Странно было слышать эти слова от Карла VII! Удивленная не меньше, чем опечаленная, Катрин смотрела на короля и не узнавала его. Что же с ним произошло?
Внешне он совершенно не изменился: бледное продолговатое лицо, крупный нос и выпуклые глаза. Но эти глаза, такие блеклые и робкие когда-то, теперь смотрели на нее с уверенностью и суровостью. Черты его лица уже не были безвольными. Его вытянутый череп украшала большая фетровая шляпа с вышитой золотом короной. Казалось, что король стал выше.
Он держался не так неловко, стан его выпрямился. Он избавился от своего недовольного вида, который был всегда ему свойствен. И даже его плечи, такие узкие и худые, теперь казались широкими и сильными из-за накидки с широкими накладными плечами.
Стоя перед своим троном, над которым возвышался голубой с золотом балдахин, он властно и прямо держал голову, поглаживая при этом пальцами большую борзую, жавшуюся к его ногам.
Со сжавшимся сердцем Катрин поняла, что перед ней совершенно другой человек. Но она пришла, чтобы бороться, и намеревалась идти до конца.
– Что же мне тогда делать, сир? – спросила она. – Вы видите мое горе, мое отчаяние… дайте мне хотя бы совет…
Карл VII проявил некоторое замешательство и сразу стал похож на принца былых времен. Красивое, отмеченное страданиями лицо, поднятое к нему, казалось, его взволновало… Решившись наконец спуститься по трем ступенькам, он приблизился к умоляющей его женщине и помог ей подняться.