Одним жестом аббат поднял с места всех этих людей, к которым только что присоединился сержант Николя Барраль.
– Дети мои, мы собрались здесь для того, чтобы держать совет. Предметом нашего обсуждения будет не цена на полотно, не инциденты с пошлиной, не болезнь ржи, но наш собственный город, находящийся в смертельной опасности. Итак, перед тем как начать, нам надо просить Бога, который всех нас держит в своей власти, сжалиться над нами и не оставить нас в сражении против этих жестоких людей, стоящих у наших ворот…
Покорно все опустились на колени, сплетя руки в молитвенном поклоне.
Сама Катрин молилась в полном молчании. Ее мысли унеслись за пределы зала. Она страстно призывала спасительный случай… чудо, которое бы привело сейчас ее супруга на их землю, зная в глубине души, что никто и ничто не сможет отозвать Арно, пока в Париж не вернется истинный король Франции.
Сложив руки на коленях, Катрин внимательно слушала отчет о запасах продовольствия в городе Жосса Роллара, интенданта. Итог был не очень обнадеживающим: город мог продержаться не более двух месяцев.
Жосс свернул пергамент и посмотрел на Катрин.
– Таковы наши дела, госпожа! Продовольствия у нас только на несколько недель, если выдержим нападение этих зверей.
– Кто это здесь говорит, что не выдержим? – проворчал Николя, чья рука сжимала эфес шпаги. – Мы все твердо стоим на ногах, у нас зоркий глаз, и мы не трусы. С продовольствием или без него мы сумеем защитить наш город.
– Я никогда не говорил обратного, – мягко возразил интендант. – Я говорю только, что Апшье сильны, а наши стены высоки, но вовсе не неприступны… и что мы можем быть окружены. Смотреть правде в глаза не значит быть трусом.
Катрин встала, положив конец начинающейся ссоре.
– Не спорьте, – сказала она. – Вы оба правы. Нам не занимать доблести, но, если мы хотим без особых потерь выйти из этого испытания, нам нужна помощь.
– Откуда нам взять ее, Господи? – вздохнул бальи города Сатурнен. – В Орийяке? Я в это не верю! Люди Орийяка осторожны и не будут наживать себе неприятности ради того, чтобы устраивать дела сеньора Монсальви, принадлежащего к партии короля.
Катрин с некоторым удивлением взглянула на старика. Он был самым миролюбивым, самым спокойным и скромным среди людей Монсальви, имел репутацию человека мудрого. Но только сейчас она поняла, что бальи ее города чутко прислушивался к малейшим слухам в королевстве. Он говорил мало, но как никто умел входить в доверие к торговцам, проезжавшим через город на те ярмарки Юга, которые войны не смогли разогнать.