Катрин пришлось пробираться кружным путем, чтобы избежать хищных когтей Родриго.
С мрачными мыслями она удалялась по направлению Монлюсона, когда одно замечание Беранже вернуло ей бодрость духа. Со времени их отъезда молодой Рокморель стал молчалив. С неизменной лютней за спиной он следовал за хозяйкой.
И вот после того как Катрин со слезами на глазах объяснила ему, почему они должны бежать от раскинувшегося перед ними города на запад, вместо того чтобы продолжать путь прямо на север, Беранже спокойно заметил:
– Вы, госпожа Катрин, говорили мне, что Апшье заключили договор с этим кастильцем?
– Да, это так.
– Тогда, даже если мы будем вынуждены удлинить наш путь, присутствие этого Родриго очень кстати. Он, должно быть, принял своего соратника. Он, конечно, позовет его на пирушку и даже, может быть, на развлечения вроде одной-двух удачных операций. Это отнимет какое-то время, и так как бастард не знает, что мы идем по его следу, он не торопится. Вполне возможно, что благодаря этому мы прибудем в Париж одновременно с ним…
Катрин готова была расцеловать своего пажа. Они устремились по дороге, которая вела к осажденной столице.
Встреча с королевским гонцом окрылила их. Они проехали через Орлеан, где у Катрин было много друзей. Там они остановились на несколько часов, дав отдых себе и лошадям.
Новость об освобождении Парижа наполняла сердце молодой женщины радостью и новыми надеждами. Город снова оказался в руках законного правителя, сеньор Монсальви, вполне возможно, в самом скором времени отправится домой и прогонит врага!
Конечно, еще многие земли оставались в руках англичан, но теперь коннетабль мог обойтись и без Арно.
И вот теперь Париж расстилался перед глазами Катрин и ее спутника. Париж, спускающийся волнами крыш с холмов предместья Сен-Жак, с силуэтами соборных шпилей и башен дворцов, колеблющимися во влажном тумане, покрывающем густой пеленой Сену и ее острова.
Увы! Город, который был у нее перед глазами, совсем не походил на тот, который она хранила в памяти. Этот город постарел и обветшал, словно прошли не годы, а века, как Катрин покинула его.
Туманная и серая погода во многом способствовала этому удручающему впечатлению.
Со вздохом сожаления Катрин покинула свой наблюдательный пост и направила лошадь к воротам Сен-Жак, к счастью, открытым в этот час и охраняемым лучниками.
Она тронула лошадь и углубилась под черный свод ворот. Не замедляя шага, она направила лошадь к сторожевому посту. Двое солдат с явной небрежностью несли службу: один сидел на табурете, ковырял в зубах и мечтательно рассматривал черные балки на потолке, другой стоял, прислонившись к воротам, и плевал, целя в большой камень.