Когда настоятельница вошла, Катрин уже была готова, одета в монашеское платье и стояла у приоткрытой двери. Было еще темно. Сестра Беатриче молча взяла Катрин за руку, и они стали пробираться по территории монастыря. После полуночи поднялся сильный ветер. Он раскачивал верхушки деревьев. Их скрип заглушал шаги.
– С Богом, дочь моя, – прошептала сестра Беатриче, обнимая Катрин, и скрылась за воротами, прежде чем Катрин успела произнести слова прощания.
Из-под моста выросли тени, и Катрин внезапно очутилась в плену трех пар мужских рук.
– Я не солгу, госпожа Катрин, месяц, который мы провели без вас, был самым долгим в моей жизни, – вздохнув, заявил Готье.
В пятницу Троицына дня было ветрено, как в ноябре. Обрывки серых облаков мчались по предгрозовому небу, над шпилями церквей и громадной дозорной башней. Катрин, покидая монастырь с тремя спутниками, решила, что то, что произойдет сегодня, не имеет ничего общего с обычными пышными наездами принца.
Конечно, речь шла лишь о недолгой остановке в Брюгге. Было решено принять принца в городской ратуше, чтобы вручить ему подарки и устроить в его честь небольшой банкет. Но никто в городе не ожидал встретить улыбку на высокомерном лице Филиппа. Все терялись в догадках, что он скажет…
Огромная толпа заполонила улицы, и четверо путников без труда смешались с ней. Но, как в день своего приезда, Катрин поразило безмолвие толпы. Слышна была лишь приглушенная речь, видны были наглые или озабоченные лица.
К трем стало известно, что герцог прибыл в деревню Сен-Мишель. Нотабли с эскортом направились к воротам Бивери. Катрин увидела, как мимо в праздничной шляпе прошел бледный и осунувшийся Луи ван де Валь. За ним шли его сын и несколько предводителей цеховых организаций со своими эмблемами и знаменами. Впереди шли его деверь Винсент де Шотлер, городской капитан и несколько вооруженных солдат.
Мнимые монахи последовали было за кортежем, но остановились сразу за воротами. Нотабли стали переходить через мост. Уже можно было различить бургундское знамя и первых солдат личной охраны герцога.
Высокий величественный всадник выехал вперед навстречу бургомистру и сопровождающим его гражданам города. Катрин сразу же узнала Филиппа. Он был весь закован в броню. Конюший держал в руках его каску, украшенную золотом. На матовой стали оружия ослепительно сияло Золотое Руно. Герцог остановил закованного в железо коня и, подбоченясь, стал дожидаться кортежа из Брюгге. Рядом с ним стоял его паж Хюгенэн дю Бле. Кортеж ван де Валя уже вплотную приблизился к герцогу, когда из толпы, наблюдавшей за происходящим с высоты городских стен, раздался крик: